Приоткрытые грани мира узрев лишь единожды не уйти
Выложу здесь перевод нулевой и первой главы новеллы по тетради смерти.
Глава 0
Глава 0 - правила использования
Тетрадь смерти.
Другая тетрадь.
Дело лос-анджелесского убийцы ББ.
Третье своё убийство Бейонд Бёздей задумал как эксперимент. Он хотел проверить, может ли человек умереть от внутреннего кровотечения, если ни один из его внутренних органов не будет повреждён. Для этого Бейонд накачал свою жертву лекарствами до бессознательного состояния, связал и начал аккуратно бить её по левой руке, стараясь не повредить кожу. Он надеялся вызвать этими действиями достаточно сильное кровотечение, которое привело бы к смерти жертвы от потери крови, но его опыт, к сожалению, закончился неудачей. Кровь скапливалась в руке, делая кожу тёмно-красной, но жертва не умирала. У неё начались странные конвульсии, но, тем не менее, она оставалась жива. Бейонд был уверен, что такая потеря крови должна привести к смерти, но, похоже, он недооценил свою жертву. Поскольку у Бейонда Бёздея была определённая цель, конкретный способ убийства его не интересовал – это был не более чем увлекательный эксперимент. Для него не имело особого значения, удастся он или нет. Бейонд Бёздей просто пожал плечами и вынул нож…
Нет, нет, нет, нет и нет.
Нет, только не этот стиль увлекательного повествования, - вряд ли мне удастся сохранить его в течение всего рассказа. Чем больше я стараюсь, тем скучнее мне становится, и тем меньше я хочу продолжать это писать. Говоря языком Холдена Колфилда (одного из самых известных пустозвонов в литературе (прим. переводчика – ХолденКолфилд - главное действующее лицо романа Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи»)) описание действий и мыслей Бейонда Бёздея не является моей главной целью (даже не смотря на то, что я, со своей стороны, понимаю его мотивы). Полное и красочное описание всех его убийств в любом случае не повышает ценность этих записей. Это не отчёт и не повесть. И, если мои записи будут воспринимать подобным образом, это вряд ли меня обрадует. Мне бы не хотелось пользоваться таким избитым приёмом, но скорее всего, к тому времени, как кому-нибудь попадутся на глаза эти записи, я буду уже мёртв.
Вряд ли мне надо напоминать читателю об эпическом поединке величайшего детектива столетия L и этого нелепого убийцы Киры. Возможно, способ, который он избрал для убийств, был более необычен чем, например, гильотина, но всё, чего он добился, опираясь на свои незрелые суждения - это власть, основанная на насилии. Оглядываясь назад, я могу только предполагать, что боги удачи улыбались Кире исключительно ради собственного удовольствия. Возможно, эти боги действительно хотели получить утопающий в крови мир предательств и лжесвидетельств. Возможно, всё произошедшее – это урок, призванный показать нам разницу между истинным богом и богами смерти (шиннигами). Кто знает? Что касается меня, я больше не собираюсь тратить время, обдумывая эту трагическую последовательность событий.
К чёрту Киру.
Всё, что имеет для меня значение – это L.
L.
Величайший детектив этого столетия. Он был слишком гениален, чтобы погибнуть так нелепо и так рано. По официальным данным он в одиночку раскрыл более чем 3500 преступлений. Если бы не он, в тюрьмах сейчас сидело бы в три раза меньше отморозков. Его влияние было поистине безграничным, отделы расследований любых стран были к его услугам, его заслуги признавались по всему миру. И не смотря на всё это, он никогда не показывал своего лица. Я хотел бы записать его слова как можно точнее. И оставить тому, кто найдёт эти записи. Тому, кому посчастливится продолжить его дело…Что ж, возможно я не достаточно талантлив, чтобы наследовать ему, но я хочу оставить их после себя.
Таким образом, то, что Вы сейчас читаете – это мои записи об L. Это послание обречённого, уже не принадлежащее мне и обращённое не ко всему миру. Скорее всего, первым, кто это прочитает, будет этот заносчивый недоумок Ниар. И в этом случае я не хотел бы, чтобы он сжёг или разорвал мои записи, не прочитав. Если осознание того, что я знал об L что-то, чего он не знал, причинит ему боль, что ж, это будет здорово. Есть вероятность и того, что эти записи прочтёт Кира…надеюсь, что так и будет. Если убийца, до сих пор держащийся на плаву только благодаря волшебной убивающей тетрадке и дурацкому богу смерти, с помощью этих записей поймёт, что, встреться они при других обстоятельствах, он не достоин был бы быть даже грязью под ногами L, тогда они были сделаны не зря.
Я – один из тех немногих людей, кто знал L как L. Где и когда я встретился с ним…это, наверно, самое важное из моих воспоминаний, но не об этом я буду сейчас писать. Тогда L поведал мне три истории о раскрытых им делах, и среди них был эпизод, касающийся Бейонда Бёздея. Я уверен, многие из вас слышали о деле лос-анджелесского убийцы ББ, и именно о нём я собираюсь рассказать. Конечно, вряд ли когда-нибудь станет известно, какую роль в этом деле играл L и, что гораздо важнее, Дом Вамми, в котором я рос, пока мне не исполнилось пятнадцать, но, на самом деле, очень большую. L принципиально никогда не брался за дела, в которых было меньше десяти жертв или требовалось затратить меньше миллиона долларов, и именно это послужило причиной того, что он так поздно, хотя и очень активно, взялся за это небольшое дело в котором и было-то всего три или четыре жертвы. И именно по этой причине, как вы поймёте из дальнейшего повествования, дело о лос-анджелесском убийце ББ стало переломным моментом для L, для меня и даже для Киры. Оно стало важным событием в жизни каждого из нас.
Почему?
Потому что, во время работы над этим делом, Lвпервые представился как Рюдзаки.
Я не буду долго и подробно описывать, что Бейонд Бёздей думал, или как он совершал своё третье убийство, потому, что мне это не интересно, так же я пропущу первое и второе убийства, и начну свой рассказ с того момента, когда L, величайший детектив столетия, впервые заинтересовался этим делом. Ах, да, я и забыл. На тот случай, если эти записи попадут к кому-нибудь, кроме этого умника Ниара или убийцы-маньяка, мне, наверное, стоит представиться, хотя бы из элементарной вежливости в конце этого пролога. Я – тот, кто рассказывает эту историю. Для кого-либо, кроме этих двоих, моя личность вряд ли будет представлять интерес, но я вечно второй, лучший притворщик, погибший глупой, собачьей смертью - Михаэль Кейл. Когда-то я называл себя Мелло, и знали меня именно под этим именем, но это было давно.
Всё, что у меня осталось - это приятные воспоминания и ночные кошмары.
Глава 1
Глава 1.
Послание
Когда дело лос-анджелесского убийцы ББ было в самом разгаре, никто и не думал давать ему столь броское название. В средствах массовой информации оно было известно как дело соломенных куколок Вара Нингио или лос-анджелесские серийные убийства в закрытой комнате или как дело с не менее пугающим названием. Это, конечно, ужасно досаждало Бейонду Бёздею – убийце, о котором идёт речь – но, честно говоря, эти названия давали довольно подробное описание того, что происходило. Как бы там ни было, 14 августа 2002 года, на следующий день после того, как Бейонд Бёздей совершил своё третье убийство, в 8.15 по местному времени в своей квартире проснулась агент ФБР Наоми Мисора. Она продолжала неподвижно лежать на кровати, удивляясь, что заснула одетой, ведь обычно она так не поступала. На ней были тёмные кожаные штаны и подходящая к ним кожаная куртка. Прошлой ночью она несколько часов подряд гоняла по округе на своём мотоцикле в бесполезной попытке снять напряжение. Когда она, наконец, вернулась домой, она сразу рухнула на кровать и заснула, уже не заботясь о том, чтобы принять душ или раздеться. Хотя сейчас все считают, что именно Наоми Мисора раскрыла дело лос-анджелесского убийцы ББ, на момент этого расследования она была временно отстранена от своей работы в ФБР. Если верить официальным документам, она была просто в отпуске, но на самом деле она больше не могла выносить давления со стороны начальства и коллег. Отпуск, летние каникулы. Не думаю, что есть смысл выяснять, почему она оказалась временно отстранена. Зато абсолютно точно можно сказать, что дело было в Америке, Мисора была японкой и, к тому же, великолепным федеральным агентом, а ФБР – большой организацией…у которой не могло не быть доступа ко всей необходимой информации. Похоже, кто-то из её коллег был очень высокого мнения о ней, и это позволило ей работать в этой организации так далеко от дома. Но месяц назад, всего за один месяц до лос-анджелесских убийств ББ, она совершила большую ошибку, настолько ужасную, что сама долго не могла в это поверить, но именно эта ошибка послужила причиной того, в каком положении сейчас оказалась Мисора. И это была не та проблема, которую можно было решить, нарезая круги по улице на своём мотоцикле.
Мисора серьёзно подумывала о том, чтобы уволиться из ФБР, отбросить всю свою прошлую жизнь и вернуться в Японию. Видимо, какая-то её часть уже смертельно устала от всей этой бессмысленной работы, но чувство вины за совершённую ошибку, непосильным грузом лежавшее на её плечах, было сильнее этой усталости. Даже если бы не было давления со стороны людей, окружавших её – это было, в принципе, вполне выносимо – Мисора всё равно попросила бы дать ей отпуск.
Или ушла бы в отставку.
Мисора не торопясь вставала с постели, намериваясь принять душ после вчерашней ночи, когда заметила, что её лэптоп, лежащий на столе, зачем-то включен. Она никак не могла вспомнить, включала ли она его, в конце концов, она ведь только что проснулась. Могла ли она между делом включить его, когда вчера вернулась домой? А потом просто вырубиться, так и не выключив его? Она не помнила ничего подобного, но так как лэптоп был включен и скринсейвер работал, другого объяснения она не находила. С другой стороны, если у неё хватило сил включить компьютер, их должно было хватить и на то, чтобы раздеться. Мисора стянула с себя штаны и куртку, чувствуя при этом некоторое облегчение, встала с кровати, подошла к столу и пошевелила мышкой. Этого хватило, чтобы убрать скринсейвер, но то, что Мисора увидела, привело её в ещё большее замешательство. Основная почтовая программа была запущена и показывала, что ей пришло новое письмо. Она могла заснуть, оставив компьютер включённым, но вырубиться во время проверки почты? Всё ещё недоумевая, она кликнула по ящику входящих сообщений. Там было всего одно новое письмо от Рея Пенбера, нынешнего парня Мисоры, тоже агента ФБР. Он был одним из тех агентов, которые сохраняли о ней высокое мнение. Хотя это и не могло удержать его от попыток убедить её перевестись в более безопасный отдел каждый раз, когда что-нибудь случалось. Но, так как отпуск уже заканчивался, письмо вполне могло быть связан с работой, поэтому Мисора подошла к компьютеру и открыла его…
«Уважаемая Наоми Мисора.
Прошу извинить меня за то, что я связываюсь с Вами подобным образом.
Я хотел бы попросить Вашей помощи в расследовании одного дела. Если Вы согласны помочь мне, пожалуйста, зайдите на третий блок третьей секции сервера Funny Dish, 14 августа в девять часов утра. Он будет доступен ровно пять минут (Пожалуйста, разберитесь с файерволом сами).
L
PS: Чтобы иметь возможность связаться с Вами, я взял на себя смелость воспользоваться адресом Вашего друга. Это был самый просто и безопасный способ, так что, надеюсь, Вы меня простите. Вне зависимости от того согласитесь ли Вы мне помогать или нет, я настоятельно просил бы Вас уничтожить этот компьютер в течение двадцати четырёх часов после прочтения этого письма.»
Перечитав послание дважды, Мисора ещё раз проверила имя автора письма.
L.
Возможно, она и была временно отстранена от дел, но всё ещё являлась агентом ФБР, и, естественно, она узнала это имя – было бы очень странно, если бы она не узнала. Она, конечно, рассматривала вариант, что Рей Пенбер, или кто-то ещё, просто неудачно пошутил, но почти сразу отвергла его потому, что не могла представить себе человека, настолько самоуверенного, чтобы подписываться подобными именами. Lникогда не показывался на публике, да и лично с ним никто не встречался, но Мисора знала несколько жутких историй о том, что случалось с детективами, пытавшимися выдать себя за L. Так что можно было с уверенностью сказать, что никто не осмелится использовать это имя, даже в шутку.
Итак.
«Вот чёрт!», - пробормотала она и отправилась в душ в надежде смыть всё напряжение и усталость прошлой ночи. Она высушила свои длинные чёрные волосы и выпила кружку горячего кофе.
Но она только делала вид, что раздумывает над предложением L - на самом деле у неё не было выбора. Ни один агент ФБР, особенно имеющий не высокое звание, никогда не подумал бы ответить отказом на просьбу L. Но в данный момент у Мисоры сложилось не самое благоприятное впечатление о великом детективе, и поэтому она позволила себе для вида поколебаться, чтобы только потешить своё самолюбие. Причины такого поведения становятся понятны, если принять во внимание обстоятельства и характер Мисоры. Теперь стало очевидно, что её лэптоп оказался включен, потому что Lего взломал, и её очень расстраивало то, что она должна была вот так просто уничтожить совсем новый компьютер, купленный всего месяц назад.
«Мне, наверное, следует….Я имею в виду, что я, конечно, соглашусь, но…»
У неё просто не было выбора.
Где-то около 8:50 Мисора села за свой лэптоп, которому оставалось жить уже менее двадцати трёх часов, и начала делать всё то, о чём её просил L. Она не была таким уж хорошим хакером, но кое-какие базовые знания она получила при своей подготовке как агента ФБР.
Как только Мисора зашла на сервер, весь экран её компьютера вдруг стал белым. Мисора моментально насторожилась, но, заметив в центре экрана огромную каллиграфически выведенную букву L, расслабилась.
«Наоми Мисора», - через некоторое время из динамиков лэптопа раздался механически измененный голос. Но именно этот голос был голосом L, который знали в любом отделе расследований. Мисора уже слышала этот голос раньше пару раз, но сейчас он впервые обращался лично к ней. Всё происходящее казалось ей каким-то нереальным, как будто её имя произнесли с экрана телевизора. Не то чтобы у неё был подобный опыт, но ощущения, скорее всего, были бы такими же.
«Это L»
«Здравствуйте…», - начала было Мисора, и потом только поняла, насколько это бессмысленно. В её лэптопе не было встроенного микрофона, поэтому, конечно, он не мог её слышать.
Вместо этого она набрала на клавиатуре, - «Это Наоми Мисора. Для меня большая честь беседовать с Вами, L». Если её связь с сервером была надёжной, он должен был получить это сообщение.
«Наоми Мисора, Вы достаточно хорошо осведомлены о расследовании недавнего убийства в Лос-Анджелесе?»
L сразу перешёл к делу, не обратив никакого внимания на её слова, скорее всего потому, что должен был закончить к 9:05, но его манеры и полная уверенность, что Мисора будет сотрудничать с ним, что, конечно же, было правдой, задевали её гордость. Мисора позволила себе довольно сильно ударить по клавиатуре.
«Я не ещё не настолько опытна, чтобы отслеживать расследования всех убийств, происходящих в Лос-Анджелесе»
«О, зато я достаточно опытен», - он ответил на её сарказм не без гордости.
«Я имею в виду серийные убийства», - продолжил L, - «третья жертва была обнаружена вчера, и я думаю, не последняя. Новости HNN уже назвали это дело делом соломенных куколок Вара Нингио»
«Делом соломенных куколок Вара Нингио?»
Она не слышала ни о чём подобном. Она была в отпуске и избегала подобных новостей всеми силами. Мисора жила в Японии до тех пор, пока не окончила среднюю школу, и знала что такое Вара Нингио (У японцев есть свой аналог вуду-кукол, которые называются wara-ningyo. Их можно бить, а можно и колоть иголками. Такие куклы традиционно изготавливаются из соломы), но когда она услышала эти слова, произнесённые на английском, они показались ей какими-то незнакомыми.
«Я хотел бы раскрыть это дело», - сказал L, - «Я хочу арестовать убийцу, но для этого мне очень нужна Ваша помощь, Наоми Мисора»
«Но почему моя?», - набрала Мисора, это можно было понять и как «Зачем Вам понадобилась моя помощь?», и как «А почему это я должна Вам помогать?», но L без колебаний выбрал первый вариант. В его ответе звучал не прикрытый сарказм.
«Ну, наверно, потому, что Вы опытный следователь, Наоми Мисора»
«Но я в отпуске!»
«Я знаю. И это, по-моему, очень удобно»
Он сказал, три жертвы.
Конечно, всё зависит от того, кем были эти жертвы, но из того, что L сообщил ей об этом деле, Мисора сделала вывод, что эти убийства слишком незначительны, чтобы ими занималось ФБР. И именно поэтому он обратился к ней, а не стал действовать через директора ФБР, но всё это было так неожиданно. И у неё совсем не было времени, чтобы всё это хорошенько обдумать. Но его вполне хватило на то, чтобы она задумалась, зачем L взялся за дело, на которое ФБР даже не обратило внимание. Но, конечно, он вряд ли ответит ей на этот вопрос через компьютер.
Она бросила взгляд на часы – у неё оставалась ещё одна минута.
«Хорошо, я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь Вам», - набрала Мисора.
Lсразу же ответил, - «Спасибо. Я знал, что Вы согласитесь»
Не похоже было, чтобы он действительно был ей благодарен.
Хотя, возможно, ей так показалось из-за механического звучания его голоса.
«Позвольте объяснить Вам, как мы будем связываться в дальнейшем. У нас почти не осталось времени, поэтому я буду краток. Во-первых…»
Во-первых, ей следовало знать некоторые основные факты по делу Лос-анджелесского убийцы ББ. Тридцать первого июля 2002 года, в спальне своей небольшой квартиры на улице Инсист-стрит в Голливуде был убит мужчина. Его звали Белив Брайдсмейд, он жил один и работал внештатным журналистом. Он писал статьи для десятка журналов под разными псевдонимами и был довольно известен в своей среде - это, конечно, не имело особого значения, но в этом деле надо было быть очень аккуратным со всеми фактами. Он умер от удушья. Сначала он бы приведён в бессознательное состояние с помощью каких-то лекарств или наркотиков, а потом задушен со спины чем-то на подобии верёвки. Не было никаких признаков борьбы, на это указывали все факты – похоже, Белив совсем не сопротивлялся. Следующее убийство произошло четыре дня спустя, четвёртого августа 2002 года. На этот раз в деловой части города, в квартире на Третьей Авеню. Убитой была девушкой по имени Квортер Квин. В этом случае жертва была забита насмерть, её череп был пробит в области лба чем-то длинным и тяжёлым. И снова, жертву накачали наркотиками, и она была без сознания до самого момента смерти. А что касается того, почему оба убийства были признаны делом рук одного человека…, ну что ж, любой, кто видел места преступлений, сразу уловил бы связь.
На стенах комнат, где были совершены убийства, были прибиты соломенные вуду-куклы. Эти куклы ещё назывались Вара Нингио.
Четыре такие куклы были найдены на Инсист-стрит.
Три – на Третьей Авеню.
Все они были прибиты к стене.
Об этих куколках, Вара Нингио, было упомянуто в новостях, поэтому была вероятность, что второе убийство мог совершить подражатель, но некоторые другие детали заставили полицию рассматривать дело о серийном убийстве. Но, если это действительно было так, то тогда сразу возникал один важный вопрос - не было совершенно никакой связи между Беливом Брайдсмейдом и Квортер Квин. Ни у одного из них в телефоне не был записан номер другого, и ни у одного из них не была обнаружена визитка другого, к тому же, у Квортер Квин не было телефона, да и визиток тоже, потому что она была тринадцатилетней девочкой. Какое вообще она могла иметь отношение к сорокачетырёхлетнему профессиональному внештатному журналисту? Если какая-то связь и была, то только через её мать, которой не было в городе, когда произошло убийство. Но, учитывая разницу в месте проживания и круге общения этих двух людьми, трудно предположить, что между ними могла быть хоть какая-то прочная связь. Говоря языком старого детективного романа, существовало некое недостающее звено между ними – никак не удавалось установить связь между жертвами. Расследование полностью сконцентрировалось на поиске этого звена, но девять дней спустя, тринадцатого августа 2002 года, когда средства массовой информации уже успели окрестить это дело делом соломенных куколок Вара Нингио, произошло третье убийство.
На стене было прибито две куколки Вара Нингио.
С каждым новым убийством их количество уменьшалось на одну.
Третье убийство произошло на западе Лос-Анджелеса, в доме рядом с Метрорейл Глас Стейшн. Убитую звали Бэкъярд Боттомслэш, банковская служащая двадцати шести лет – возраст, средний между возрастом первой и второй жертвы. И опять она была никак не связана ни с Беливом Брайдсмейдом, ни с Квортер Квин. Вряд ли они даже сталкивались на улице. Она умерла от потери крови - массивное кровотечение. Удушение, избиение и, наконец, нанесение ран – каждый раз, используя очередной способ убийства на своей жертве, он испытывал новые, противоестественные ощущения. И он не оставил ни одной улики, по которой его можно было вычислить, ни в одном из случаев. А при их отсутствии, единственное, что оставалось, это искать связь между жертвами, но так как ничего не было найдено, что довольно странно для такого типа убийств, после третьего убийства полицию ждал полный провал. В этом деле убийца обошёл полицию. Я нисколько не собираюсь превозносить Бейонда Бёздея, но в данном случае, мне кажется, ему стоит воздать должное.
Ну, что ж, помимо куколок, между всеми убийствами была ещё одна важная общая черта – все они произошли в закрытых комнатах. Совсем как в старых мистических романах. Детективы, расследовавшие это дело, не придали данному обстоятельству особого значения… но, когда Наоми Мисора получила от L файл с материалами дела, это деталь первая бросилась ей в глаза.
Пятнадцатого августа, на следующий день после получения послания от L, Наоми Мисора приступила к расследованию этого дела не как агент ФБР, а самостоятельно под руководством L. Мисора была отстранена от дел, поэтому у неё не было ни значка, ни оружия. Сейчас она была обычным человеком, без каких либо особых привилегий.
Но её это не особо беспокоило – Мисора была не из тех агентов, которые любят применять свою власть. Она была немного расстроена, и её умственные способности были в лёгком беспорядке – не самое лучшее состояние, чтобы браться за дело – но в этом отношении её эмоциональное состояние совпадало с эмоциональным состоянием L. Другими словами, Мисоре лучше было работать одной, а не в составе группы – её способности проявлялись ярче, когда она вела дела самостоятельно, избавившись от обязательств перед организацией. Это, в свою очередь, могло объяснить некоторое раздражение, которое она испытывала, начиная работать с L.
Но пятнадцатого августа, где-то около полудня она была на Инсист-стрит, месте первого убийства. Дом, где оно произошло, казался слишком большим для человека, который жил один. Мисора посмотрела на него, порывшись в сумочке, достала телефон и набрала один из тех номеров, которые ей дал L. Он был пятикратно зашифрован и был достаточно безопасен, причём как для L, так и для Мисоры, которая была временно отстранена от дел.
«L, я на месте»
«Хорошо», - механический голос ответил ей так быстро, как будто он ждал её.
Мисора на секунду задумалась, где находится этот L, откуда он ведёт свои расследования, но быстро поняла, что это в любом случае не имеет значения.
«Что мне теперь делать?»
«Наоми Мисора, Вы внутри здания или снаружи?»
«Снаружи. Я уже подошла к месту преступления, но ещё не входила»
«Тогда, пожалуйста, идите внутрь. Там должно быть не заперто. Я об этом позаботился»
«Спасибо»
Отлично подготовился.
Она стиснула зубы, подавляя желание съязвить в ответ. Обычно она считала предварительную подготовку вполне заслуживающим уважение занятием, но она и представить не могла, что можно подготовиться настолько.
Она открыла дверь и вошла в дом. Жертва была убита в своей спальне, а Мисора участвовала уже в достаточно большом количестве расследований ФБР и прекрасно представляла себе, где она может располагаться относительно входа. В домах такого типа спальня располагалась обычно на втором этаже. Туда она и направилась. С момента убийства прошло уже две недели, но в доме поддерживалась идеальная чистота – нигде не было ни пылинки.
«Но, L…»
«Что?»
«Согласно данным, которые я получила вчера, полиция, естественно, здесь уже всё осмотрела»
«Да»
«Не знаю, как Вам это удаётся, но у Вас уже есть все отчёты об этом осмотре»
«Да»
«…»
Не слишком уж информативно.
«Значит, мне вообще нет смысла здесь находится?»
«Есть», - сказал L, - «Я уверен, что Вы сможете найти что-то такое, что полиция пропустила»
«Ну что ж… всё ясно»
И слегка банально.
Это совершенно ничего не объясняло.
«Говорят, что иногда приходится по многу раз возвращаться на место преступления, так что это в любом случае не будет лишним. Прошло какое-то время с момента убийства, и могли всплыть какие-то новые улики. Наоми Мисора, в этом деле главное, о чём мы должны думать, это связь между жертвами. Что может быть общего у Белива Брайдсмейда, Квортер Квин и новой жертвы Бэкъярд Боттомслэш? Или никакой связи нет, и убийства просто случайны? Но даже, если они случайны, должна быть определённая логика в том, как убийца выбирает свои жертвы. Вот об этом я Вас и прошу, Наоми Мисора. Найдите недостающее звено»
«Я поняла…»
На самом деле она поняла только то, что все эти препирательства с L не заставят его стать менее скрытным и более разговорчивым, поэтому она решила не задавать слишком много вопросов. К тому же, она уже нашла спальню. Дверь открывалась вовнутрь и закрывалась на замок-вертушку.
Закрытая комната.
В комнатах, где произошли второе и третье убийства, тоже были такие замки-вертушки.… Было ли это той связью? Нет, информация об этом была в том файле. Полиция это уже заметила. L было нужно что-то ещё.
Комната была небольшой, но мебели в ней было мало, и она не казалась тесной. В центре стояла большая кровать. Помимо неё, в комнате было ещё несколько книжных полок. Они были заставлены в основном обучающими книгами по разным видам хобби и известными японскими мангами. Всё это указывало на то, что Белив Брайдсмейд использовал спальню исключительно для отдыха. Он, похоже, тщательно разделял работу и личное время – черта, не часто встречающаяся у внештатных журналистов. Возможно, его рабочий кабинет располагался на третьем этаже, думала Мисора, рассеяно глядя на потолок. Она решила проверить его позже.
«Кстати, Наоми Мисора. Что Вы думаете о том, кто стоит за всеми этими убийствами? Я хотел бы услышать Ваше мнение по этому поводу»
«Я не уверена, что мои мысли могут оказаться для Вас сколько-нибудь полезны, L»
«Любые мысли могут оказаться полезными»
«…»
Да?
Мисора немного подумала.
«Он - ненормальный», - она ответила, стараясь не столько подобрать слова, сколько пытаясь сформулировать то, о чём думала. Это было первое, что пришло ей в голову, когда она вчера читала присланный файл, - «Не только потому, что он убил троих людей, но…от каждого его действия это впечатление только усиливается. И он даже не пытается это скрывать»
«Например?»
«Например,…отпечатки пальцев. Ни на одном месте убийства не было найдено ни одного отпечатка. Они все были полностью стёрты»
«Верно…но Наоми Мисора, не оставлять отпечатков пальцев – это одно из базовых умений преступников»
«Но не до такой же степени!», - раздражённо сказала Мисора. Она была уверена, что L прекрасно понимает, к чему она ведёт, и просто проверяет её способности, чтобы он там не говорил. Пытается понять, сможет ли она работать от его имени, стать его инструментом. «Большинство людей, если они не хотят оставлять отпечатков пальцев, просто надевают перчатки или протирают все поверхности, до которых они дотрагивались. Но этот парень…он, похоже, вытер все отпечатки в доме. Во всех трёх домах! Сначала я думала, что он просто часто бывал в них и не мог с уверенностью сказать, до чего он дотрагивался, а до чего нет. Но, когда я прочитала, что он выкрутил лампочки и протёр все розетки, я поняла, что дело тут совсем в другом. Разве это можно назвать как-то, кроме как ненормальным?»
«Я согласен»
«…»
Да неужели?
«Итак, L, возвращаясь к тому, что я говорила до этого. Если он принимает такие крайние меры предосторожности, вряд ли у меня есть хоть какой-то шанс найти что-нибудь новое. Боюсь, что шансов почти никаких. Такие люди просто не допускают ошибок»
Ошибка.
На подобии той, которую она совершила месяц назад.
«Обычно подобные расследования начинаются с поиска ошибки, допущенной преступником, и от неё, как по цепочке, уже разматывается всё дело. Но я не уверена, что мы сможем найти подобную зацепку в данном случае»
«Нет, я тоже не думаю, что мы её найдём», - сказал L, - «Но что, если это будет не ошибка?»
«Не ошибка?»
«Да. Что-то, что он оставил преднамеренно. Если полиция этого просто не заметила,… то у нас появился бы шанс»
«…»
Преднамеренно оставлять улики? Такое вообще возможно? Нет, конечно же, нет – кто стал бы оставлять после себя нечто, что потом можно было бы использовать против него? Хотя... Теперь, когда он упомянул... Ведь у них уже есть две подобные зацепки. Первая – это куколки Вара Нингио, а вторая – замки-вертушки и запертые комнаты. Это были не ошибки, но их точно оставил убийца. Особенно последняя зацепка, так заинтересовавшая Мисору. Обычно убийства в закрытых комнатах совершались, когда убийца хотел, чтобы они выглядели как самоубийства. Но первая жертва была задушена со спины, вторую забили насмерть предметом, не найденным на месте преступления, а третьей жертве нанесли раны, а орудие, опять же, не нашли. Ни один из этих случаев не похож на самоубийство. Значит, совершенно не было смысла совершать убийства в закрытой комнате. Это была не ошибка, и это было ненормально.
Тоже было и с куколками Вара Нингио.
У неё не было ни одной мысли о том, что бы они могли означать.
Так как эти куколки использовались в Японии для наложения проклятий, некоторые люди строили дикие теории о том, что убийца – японец, или кто-то, испытывающий к японцам глубокую неприязнь. Но все они казались безосновательными, потому что такую куколку можно было купить почти в каждом магазине игрушек всего за три доллара.
Мисора захлопнула дверь и рассеяно защёлкнула замок-вертушку у себя за спиной. Затем она осмотрела все места, где были прибиты куколки Вара Нингио. Их всего было четыре. По одной на каждой из стен квадратной комнаты. Конечно, их уже забрала полиция, как важную улику. Но в стенах остались дырки, по которым можно было легко определить, где они раньше находились. Мисора достала из сумки шесть фотографий. По одной фотографии каждой из куколок. Одна фотография жертвы, Белива Брайдсмейда, лежащего на спине на своей кровати. На его шее чётко видны следы верёвки.
И последняя фотография.
Она была сделана не на месте преступления, а во время вскрытия. На ней была изображена обнажённая грудь Белива Брайдсмейда, покрытая большим количеством надрезов, явно оставленных ножом. Они не были очень уж глубокими, но располагались во всех направлениях. Согласно отчёту, они были нанесены уже после того, как жертва умерла.
«В сущности, когда убийца наносит телу такие бессмысленные повреждения, это обычно означает, что он испытывал к своей жертве острую неприязнь. Я не удивлюсь, если у внештатного журналиста, который мог взяться за любую работу, могло быть несколько врагов. Он часто писал для отделов светской хроники…»
«Но, Наоми Мисора, это никак не проясняет связь со вторым и третьим убийством. Обоим телам также были нанесены повреждения, никак не связанные с причиной их смерти. Фактически, с каждым убийством эти повреждения увеличивались»
«Возможно, он испытывал неприязнь только к Брайдсмейду, а остальные убийства совершил, чтобы замаскировать это. Или его настоящей целью был не Брайдсмейд, а одна из последующих его жертв, или две из трёх, и третье убийство служило лишь для прикрытия. А то, что повреждения, наносимые жертвам, лишь увеличивались, тоже может быть частью маскировки, или…»
«Вы хотите сказать, что убийца только притворялся, что выбирает своих жертв случайно?»
«Нет. Это всего лишь один из вариантов, заслуживающих внимания. Эта идея вполне могла бы объяснить наличие куколок Вара Нингио. Я имею ввиду, что он мог умышленно оставить их, чтобы доказать, что все убийства совершил один человек. Для этой же цели могли служить и закрытые двери»
То, что убийства были совершены в Голливуде, в деловой и в западной частях города, выглядело попыткой запутать следствия. Чем больше человек участвует в расследовании, тем беспорядочней оно становится. А убийство девочки было совершено именно для того, чтобы его приняли за психа.
«Притвориться ненормальным…что ж, сама мысль об этом уже достаточно ненормальна», - сказал L. Мисора удивилась, услышав от него подобное выражение человеческих чувств. Это произвело на неё впечатление, и она быстро вернулась к основной теме разговора, чтобы, если и не спрятать, то хотя бы замаскировать свою реакцию.
«Итак, L. Мне кажется бесполезным пытаться выявить какую-то связь между жертвами. Я думаю, полиция уже достаточно потрудилась над этим, и…честно говоря, мне кажется, что более полезным будет проверить тех, кто знал всех жертв. Я хочу сказать, что третья жертва, Бэкъярд Боттомслэш, скорее всего, участвовала во всех деловых операциях в банке»
«Но, Наоми Мисора» - вмешался L, - «У нас нет времени для праздных размышлений. Я уверен, что в ближайшее время произойдёт ещё одно убийство»
«Мммм…»
Он говорил вчера нечто-то подобное. Что будут ещё жертвы. Но на чём он основывался? То, что убийца ещё на свободе, делало это, конечно, возможным, но также убийства могли прекратиться и на трёх. Всё зависело от прихоти убийцы. Как следователь, она считала, что шансы на продолжение убийств вряд ли больше, чем пятьдесят на пятьдесят.
«Количество куколок Вара Нингио», - сказал L, - «Четыре - там, где Вы сейчас находитесь, три - в деловой части города, где произошло второе убийство, и две – там, где произошло третье, в западном Лос-Анджелесе. С каждым убийством их количество уменьшалось на одну»
«Да. И что это даёт?»
«Количество куколок всё ещё можно уменьшить на одну»
«…»
Ей следовало бы догадаться. Фактически, определённый смысл был и в том, чтобы увеличить их количество обратно от двух до четырёх и после этого остановиться. Если даже теория Мисоры была верна, и он убивал без разбора, только, чтобы скрыть свою настоящую жертву, то, чем больше жертв, тем более эффективным был бы этот план. Конечно, каждое новое убийство увеличивало риск, но, возможно, оно того стоило. Честно говоря, нельзя было с уверенностью сказать, задумывается ли убийца о том, что каждое убийство – это риск. Были случаи, когда убийцы считали, что само убийство – это уже достойная награда. И ненормально притворяться ненормальным.
«То есть, L, Вы считаете, что будет совершено ещё два убийства?»
«Вероятность этого составляет девяносто процентов», - сказал он, - «Я бы сказал сто, но всегда остаётся маленькая вероятность, что что-то помешает убийце продолжить своё дело. Возможно, девяносто два процента. Но, Мисора, если что-то всё же случится, будет не два, а только одно убийство. Вероятность того, что их будет пять, составляет всего тридцать процентов»
«Тридцать процентов?»
Совсем мало.
«Почему? Осталось ещё две куколки Вара Нингио… и, если он использует их для того, чтобы как-то отмечать свои жертвы…»
«Но в этом случае он не сможет оставить куколку рядом со своей пятой жертвой. Он перейдёт от двух куколок к одной, совершив своё четвёртое убийство. Эта куколка будет означать, что убийство совершил тоже человек, но…»
«О, я поняла», - сказала Мисора, морщась от собственной глупости. Конечно же, какими бы ни были мотивы убийцы, то, что он оставлял куколки Вара Нингио на местах преступлений, было частью его правил. Вряд ли он совершит пятое убийство, ведь тогда количество куколок будет равняться нулю.
«Вероятность того, что убийца так далеко не загадывает, составляет тридцать процентов, но это всё равно очень маловероятно. В конце концов, он ведь вытер розетки лампочек…»
«То есть всего будет четыре жертвы. Следующая будет последней»
«Нет. Третья была последней», - в голосе L, несмотря на его искусственность, чувствовалась решительность, - «Следующей жертвы не будет. Только не после того, как я взялся за дело»
«…»
Уверенность?
Или самоуверенность?
Ни на то, ни на другое Мисора последнее время не претендовала. Особенно в последние несколько недель.
На что похожа уверенность?
Что такое гордость?
Мисора больше этого не знала.
«Но мне нужна Ваша помощь, Наоми Мисора. Я многого ожидаю от Ваших исследований»
«Неужели?»
«Да. Пожалуйста, работая над этим делом, отриньте все эмоции. Мой опыт подсказывает мне, что важнее всего в подобных делах не позволять ничему отвлечь Вас. Представьте, что Вы играете в шахматы на льду»
«…»
По-моему, это называется кёрлинг.
«L, Вы знаете, что я сейчас временно отстранена от дел?»
«Да. Именно поэтому я и попросил Вас о помощи. В этом деле мне нужен профессионал, способный работать самостоятельно»
«Значит, Вы, вероятно, знаете, почему я временно отстранена?»
«Нет», - к удивлению Мисоры ответил он, - «Мне это не известно»
«Вы не пытались выяснить?»
«Мне это было не интересно. Всё, что имело значение, это то, что Вы достаточно профессиональны и в данный момент свободны – или есть что-то, что мне следовало бы знать? В таком случае я смогу это выяснить за минуту»
«Нет…», - сказала она, скривившись.
У неё было такое чувство, что весь мир знает о её промахе, но, оказывается, не знал даже величайший в мире детектив. Для него отпуск/отстранение от дел Мисоры всего лишь делало её «свободной». Вряд ли она когда-нибудь задумывалась над этим, но, похоже, у L было чувство юмора.
«Хорошо, L. Если мы хотим остановить четвёртое убийство, нам пора заняться делом. Что я должна сейчас сделать?»
«А что Вы можете?»
«Я могу сделать то, что могу сделать», - сказала Мисора, - «Я знаю, что уже спрашивала, но, если мне придётся снова осматривать место преступления… и искать что-то, что он оставил, что-то кроме куколок Вара Нингио… что я, собственно говоря, ищу?»
«Какое-либо послание»
«Послание?»
«Да. Этого не было в данных, которые я Вам вчера прислал, но двадцать второго июля, за девять дней до первого убийства, совершённого, как Вы помните, тридцать первого июля, лос-анджелесским полицейским управлением было получено письмо»
«Письмо?»
Кому оно было отправлено?
Лос-анджелесскому полицейскому управлению…?
«Оно как-то связано с этим делом?»
«На данный момент никто из детективов, расследующих его, это связи не заметил. Я не могу с уверенностью утверждать, но считаю, что она есть»
«На сколько процентов Вы уверены в существовании этой связи?»
«Вероятность составляет восемьдесят процентов»
Немедленный ответ.
«Отправитель неизвестен. Полиции так и не удалось выяснить, откуда письмо было отправлено. Внутри конверта лежал один-единственный листок бумаги с написанным на нём кроссвордом»
«Кроссворд, ха…»
«Не спешите с выводами. Он был настолько сложен, что никто так и не смог его решить. Конечно, стоит принять во внимание то, что им вряд ли занимались всерьёз. Но, в тоже время, можно предположить, что, если бы несколько полицейских взялись за это дело вместе, они вполне смогли бы его разгадать»
«Понятно. И?»
«В конце концов, они решили, что это был всего лишь розыгрыш, и кроссворд просто выбросили,… но вчера моя компьютерная сеть сбора информации, использующая некоторые иные каналы, помогла мне получить его копию»
«Вчера…»
Так вот почему его не было в том файле. Похоже, L продолжал своё расследование даже после того, как Мисора согласилась ему помочь.
«Я его разгадал», - сказал L.
Составляя такой сложный кроссворд, его автор явно пытался подчеркнуть своё превосходство. Ему это, наверное, ужасно не понравилось, подумала Мисора. Но вслух этого решила не произносить.
«Если я нигде не ошибся, то разгадкой этого кроссворда является место, где вы сейчас находитесь – адрес места первого убийства»
«Дом 221 по Инсист-стрит, Голливуд? Место, где я сейчас нахожусь? Но тогда это означает, что…»
«Именно. Он сообщил им, что готовится совершить все эти убийства. Но кроссворд был слишком сложен, и его никто не смог решить. А значит, он вряд ли мог играть роль всего лишь предупреждения»
«А лос-анджелесское полицейское управление не получало каких-либо ещё посланий в которых содержались указания на второе и третье места преступлений?»
«Нет. Чтобы быть полностью уверенным, я проверил весь штат Калифорния, но не обнаружил ни одного подобного письма или е-мейла. Я планирую продолжить поиски, но…»
«Тогда, может быть это всего лишь совпадение? Нет, вряд ли такое возможно. Если там содержится точный адрес, то тогда.… Но почему за девять дней до убийства?»
«Между вторым и третьим убийством также прошло девять дней. Четвёртое и тринадцатое августа. Возможно, убийце просто нравится число девять»
«Но между первым и вторым убийством прошло всего четыре дня…просто случайность?»
«Вполне правдоподобное объяснение. Но, похоже, стоит запомнить эти временные интервалы. Девять дней, четыре дня, девять дней. В любом случае, убийца информирует полицию о своих действиях. Даже если он просто притворяется, что делает это, есть высокая вероятность того, что в комнате оставлено некое послание, что-то, помимо куколок Вара Нингио»
«Хммм…ладно»
Нечто, оставленное преднамеренно.
Послание, разгадать которое будет намного сложнее, чем предназначение куколок Вара Нингио…что-то наподобие очень сложного кроссворда. Мисоре казалось, что она наконец-то начала понимать, зачем L понадобилась её помощь. Вряд подобную подсказку можно отыскать, не выходя из своего кабинета. Надо самому осмотреть место преступления, ко всему прикоснуться, но обычный человек для этого не подходит. Это должен быть профессионал, имеющий свою точку зрения в этом деле и способный взглянуть на место преступления с другого ракурса.
Но ей также казалось, что он слишком сильно на неё полагается. Если она должна быть ещё и глазами L… вряд ли такое под силу обычному агенту ФБР.
«Что-то не так, Наоми Мисора?»
«Нет… не важно»
«Хорошо. На этом давайте пока что закончим – много дел ждут моего пристального внимания»
«Разумеется»
Это был L, и, конечно же, он вёл расследования ещё нескольких сложных дел одновременно с этим, раскрывал преступления по всему миру. Для него это дело было лишь одним из нескольких расследований, которые он вёл параллельно. А как иначе он мог заслужить свою репутацию величайшего в мире детектива?
Величайший детектив столетия, L.
Детектив, бравшийся лишь за те дела, которые хотел раскрыть.
«Я буду ждать от Вас хороших новостей. Когда в следующий раз Вы позвоните мне, используйте, пожалуйста, номер пятой линии, Наоми Мисора», - сказал L и повесил трубку.
Мисора закрыла свой телефон и положила его обратно в сумку. Потом она отошла от книжных полок и начала своё расследование. В спальне ничего не было, кроме книжных полок и кровати, так что здесь нечего было больше искать.
«Похоже, Белив Брайдсмейд сам был довольно зацикленным на некоторых вещах, хотя, конечно, не так сильно, как его убийца…»
Книги располагались на полках очень плотно друг к другу, не оставляя зазора. Мисора пересчитала – их оказалось пятьдесят семь. Она попыталась вынуть один том, но это оказалось не так просто сделать. Одного указательного пальца было не достаточно, и ей пришлось использовать большой палец в качестве рычага, чтобы вытащить книгу. Она пролистала страницы, прекрасно понимая, что это бессмысленно. Она просто старалась занять руки, пока не поймёт, что ей делать дальше. Было бы легко и здорово, если бы послание было спрятано между страниц книги, но вряд ли стоило рассчитывать на такую удачу. Как и было отмечено в документах, все страницы были протёрты также как и патроны лампочек, не осталось никаких отпечатков пальцев – это заставляло предположить не только то, что убийца был крайне педантичен, но и то, что полиция уже просмотрела все книги. Можно было предположить, что в них не оказалось никаких посланий.
Или послание было представлено в таком виде, что полиция просто не заметила… что-то, похожее на обычную закладку с заключённым в ней каким-нибудь скрытым смыслом… Но, пролистав ещё несколько книг, она отказалась и от этой теории – в них вообще не было закладок. Похоже, что Белив Брайдсмейд ими просто не пользовался. Многих немного нервных читателей раздражает то, как закладка изгибает листы в книге.
… А, значит, даже самый разборчивый убийца вряд ли станет оставлять что-нибудь между страниц книги.
Мисора отошла от полок. Она взглянула на кровать, но там шансов найти хоть что-то было ещё меньше. Похоже, единственное, что оставалось, это убрать простыни и заглянуть под матрац. И ей даже не надо было просматривать документы, чтобы удостовериться, что полиция уже это сделала. Казалось совершенно невозможным спрятать послание на кровати так, чтобы полиция его не заметила.
«Под ковром… за обоями…нет, нет, и зачем ему понадобилось так прятать это послание? Он же хотел, чтобы его нашли. Никакое это не послание, если оно так и не было обнаружено. Он послал кроссворд в полицию… очень эгоистично. Он хотел, чтобы эта головоломка была сложной… чтобы доказать, что мы слишком глупы»
Он не старался их перехитрить.
Он насмехался над ними.
«Вы ниже меня», «Вам никогда меня не победить», - вот, что означают эти послания. А это значит,… он не пытается избежать поимки, не стремится к тому, чтобы всё шло как надо, он хочет чего-то большего… или его главная цель – посмеяться над нами? И кто эти мы? Полиция? Лос-анджелесское полицейское управление? Общество? США? Весь мир? Нет,… масштаб слишком маленький… это что-то более личное, индивидуальное. Итак, это послание… или что-то на подобии послания…Оно должно быть где-то в этой комнате… или, постойте-ка…»
«Здесь должно быть…» Это неверно.
Здесь может чего-то не быть.
«Что-то, что здесь должно быть, но его нет… отсутствие чего-то, что должно здесь находиться… куколки Вара Нингио? Нет, ими он всего лишь отмечал своих жертв, это не послание… спальня… конечно же! Владелец! Здесь нет владельца этой спальни»
Что-то упущенное, что-то, чего здесь больше нет.
Как, например, хозяина этой комнаты, Белива Брайдсмейда.
Мисора снова вынула фотографии и начала внимательно изучать те две, на которых было тело Брайдсмейда – один снимок был сделан на месте преступления, а второй – во время вскрытия. Если убийца оставил послание на теле, то это явно не следы от верёвки, а, скорее всего, раны, оставленные ножом у него на груди. Как Мисора и сказала L, в любом другом случае это было бы расценено, как личная вендетта, но сейчас, когда она всё обдумала, это не казалось ей настолько очевидным. На фотографии, сделанной на месте преступления, тело лежало на спине и было одето в футболку, на которой было несколько пятен крови,… но сама футболка была совершенно целой. А это значит, что, после смерти жертвы, убийца снял с него футболку, порезал тело ножом, а затем снова одел его. Будь это всего лишь злоба, он бы наносил порезы прямо сквозь ткань. Может, он по какой-то причине хотел, чтобы футболка осталась целой? Хотя, кажется, его не волновало, что на ней будут пятна крови,… да и футболка точно принадлежит жертве. Он всегда в ней спал…
«Если ты… посмотришь на них под правильным углом,…эти надрезы…становятся похожи на буквы… вроде бы…»
Таким образом, приходится постоянно вращать это изображение.
«V… C… I? Нет, M…ещё одна V… X? D и ещё три I в ряд… L? Это похоже на L… хммм… похоже, я начинаю понимать…»
Это можно было обнаружить, только, если знать, что искать. Это похоже на Кандзи (китайские иероглифы, используемые в японском письме, наряду со слоговой азбукой – прим. перев.) или на Хангул (Исконный алфавит Корейского языка называют Hangul (Хангул)– прим. перев.) – буквы алфавита составлены из простых линий и дуг, и любые произвольные знаки, оставленные ножом или ручкой, будут похожи на что-то конкретное.«В любом другом случае я бы расспросила бы детективов, занимающихся этим делом, спросила бы, что они об этом думают,… но сейчас у меня нет значка, так что об этом не может быть и речи. Конечно же, L предполагал, что у меня могут возникнуть подобные сложности»
Мисора начала понимать, насколько сложнее было работать в одиночку, полагаясь только на себя и не рассчитывая на помощь организации. Она всегда чувствовала себя в ФБР не на своём месте, но она только сейчас начала осознавать, насколько сильно полагалась на те ресурсы, которые оно предоставляло.
«Наверное, я должна проверить другие комнаты,… хотя это, по-моему, не имеет смысла. Но если он вытер все отпечатки пальцев в доме…», - задумчиво пробормотала она, разворачиваясь, чтобы выйти из комнаты.
Но вдруг ей в голову пришло, что в этой комнате было одно место, которое она ещё не проверила. Под кроватью. Его достаточно легко можно было пропустить, вероятней даже, чем пространство под ковром или за обоями – трудно было предположить, что полиция не проверила столь очевидное слепое пятно, но всё-таки стоило залезть туда и проверить, просто чтобы убедиться. Да и снизу она могла увидеть что-нибудь новое. Поэтому Мисора присела рядом с кроватью…
«… ?!»
Из-под кровати высунулась чья-то рука.
Мисора мгновенно отскочила назад, пытаясь подавить волну эмоций, вызванных столь внезапным поворотом событий, и сжав кулаки. У неё с собой не было оружия – не потому, что она была временно отстранена от работы, а просто потому, что у неё никогда не было привычки носить с собой пистолет. Если нет оружия, то нет и курка, не который можно было бы нажать.
«Что… нет, кто вы такой?», - прокричала она, стараясь, чтобы её голос звучал угрожающе. Но вслед за рукой появилась вторая, а за ней и всё тело – её крик, похоже, произвёл действия не больше, чем порыв ветра. Из-под кровати выбрался человек.
Как же долго…он там находился?
Он всё время был под кроватью?
Слышал ли он её разговор с L?
Голова Мисоры была забита целой кучей разных вопросов.
«Ответьте! Кто Вы такой?!»
Она засунула одну руку под пиджак, делая вид, что у неё там пистолет. Человек поднял голову. И медленно встал.
Чёрные волосы, и это был их естественный цвет.
Простая рубашка, полинявшие джинсы.
Он оказался молодым человеком с тёмными кругами под большими слегка на выкате глазами.
Худой, и, наверное, довольно высокий, но из-за сутулости он казался на две головы ниже Мисоры, и поэтому его пристальный взгляд был направлен снизу вверх.
«Рад встрече с Вами», - сказал он совершенно невозмутимо. Он согнулся ещё сильнее, - «Можете называть меня Риюзаки
И до кучи тогда стих по тетрадке, не очень конечно, но всё же...
стих
Полосатое рыжее счастье, двадцать капель - прости.
Шоколад горчит на губах точно кровь.
За нас выбирали нашу жизнь и пути,
Ну а мы выбирали свою смерть и любовь.
Разве он имел право? Разве должен он был выбирать?
Ты остался один, но сумеешь ли ты всё забыть?
Почему и за что мы должны были все умирать?
Кто ты теперь? Он? А себя ты сумеешь простить?
Ты теперь за него. Мне гореть, а кому-то лежать
На асфальте в пыли - он не должен был умирать.
Теперь уже ты ломаешь мой шоколад.
Молча смотришь в экран, не пытаясь играть.
Мы - подростки и дети. Он ушёл. Мы остались,
Чтоб продолжить борьбу за его идеалы.
Мы смогли, мы сумели, мы очень старались...
Только мне теперь с рыжим ничего не осталось.
В нашем детстве игрушки - пистолеты и паззлы.
Да кто им дал право направлять нашу жизнь?
Наши игры - как танец на заточенной стали.
А ведь мы бы могли бы, наверно, дружить.....
Глава 0
Глава 0 - правила использования
Тетрадь смерти.
Другая тетрадь.
Дело лос-анджелесского убийцы ББ.
Третье своё убийство Бейонд Бёздей задумал как эксперимент. Он хотел проверить, может ли человек умереть от внутреннего кровотечения, если ни один из его внутренних органов не будет повреждён. Для этого Бейонд накачал свою жертву лекарствами до бессознательного состояния, связал и начал аккуратно бить её по левой руке, стараясь не повредить кожу. Он надеялся вызвать этими действиями достаточно сильное кровотечение, которое привело бы к смерти жертвы от потери крови, но его опыт, к сожалению, закончился неудачей. Кровь скапливалась в руке, делая кожу тёмно-красной, но жертва не умирала. У неё начались странные конвульсии, но, тем не менее, она оставалась жива. Бейонд был уверен, что такая потеря крови должна привести к смерти, но, похоже, он недооценил свою жертву. Поскольку у Бейонда Бёздея была определённая цель, конкретный способ убийства его не интересовал – это был не более чем увлекательный эксперимент. Для него не имело особого значения, удастся он или нет. Бейонд Бёздей просто пожал плечами и вынул нож…
Нет, нет, нет, нет и нет.
Нет, только не этот стиль увлекательного повествования, - вряд ли мне удастся сохранить его в течение всего рассказа. Чем больше я стараюсь, тем скучнее мне становится, и тем меньше я хочу продолжать это писать. Говоря языком Холдена Колфилда (одного из самых известных пустозвонов в литературе (прим. переводчика – ХолденКолфилд - главное действующее лицо романа Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи»)) описание действий и мыслей Бейонда Бёздея не является моей главной целью (даже не смотря на то, что я, со своей стороны, понимаю его мотивы). Полное и красочное описание всех его убийств в любом случае не повышает ценность этих записей. Это не отчёт и не повесть. И, если мои записи будут воспринимать подобным образом, это вряд ли меня обрадует. Мне бы не хотелось пользоваться таким избитым приёмом, но скорее всего, к тому времени, как кому-нибудь попадутся на глаза эти записи, я буду уже мёртв.
Вряд ли мне надо напоминать читателю об эпическом поединке величайшего детектива столетия L и этого нелепого убийцы Киры. Возможно, способ, который он избрал для убийств, был более необычен чем, например, гильотина, но всё, чего он добился, опираясь на свои незрелые суждения - это власть, основанная на насилии. Оглядываясь назад, я могу только предполагать, что боги удачи улыбались Кире исключительно ради собственного удовольствия. Возможно, эти боги действительно хотели получить утопающий в крови мир предательств и лжесвидетельств. Возможно, всё произошедшее – это урок, призванный показать нам разницу между истинным богом и богами смерти (шиннигами). Кто знает? Что касается меня, я больше не собираюсь тратить время, обдумывая эту трагическую последовательность событий.
К чёрту Киру.
Всё, что имеет для меня значение – это L.
L.
Величайший детектив этого столетия. Он был слишком гениален, чтобы погибнуть так нелепо и так рано. По официальным данным он в одиночку раскрыл более чем 3500 преступлений. Если бы не он, в тюрьмах сейчас сидело бы в три раза меньше отморозков. Его влияние было поистине безграничным, отделы расследований любых стран были к его услугам, его заслуги признавались по всему миру. И не смотря на всё это, он никогда не показывал своего лица. Я хотел бы записать его слова как можно точнее. И оставить тому, кто найдёт эти записи. Тому, кому посчастливится продолжить его дело…Что ж, возможно я не достаточно талантлив, чтобы наследовать ему, но я хочу оставить их после себя.
Таким образом, то, что Вы сейчас читаете – это мои записи об L. Это послание обречённого, уже не принадлежащее мне и обращённое не ко всему миру. Скорее всего, первым, кто это прочитает, будет этот заносчивый недоумок Ниар. И в этом случае я не хотел бы, чтобы он сжёг или разорвал мои записи, не прочитав. Если осознание того, что я знал об L что-то, чего он не знал, причинит ему боль, что ж, это будет здорово. Есть вероятность и того, что эти записи прочтёт Кира…надеюсь, что так и будет. Если убийца, до сих пор держащийся на плаву только благодаря волшебной убивающей тетрадке и дурацкому богу смерти, с помощью этих записей поймёт, что, встреться они при других обстоятельствах, он не достоин был бы быть даже грязью под ногами L, тогда они были сделаны не зря.
Я – один из тех немногих людей, кто знал L как L. Где и когда я встретился с ним…это, наверно, самое важное из моих воспоминаний, но не об этом я буду сейчас писать. Тогда L поведал мне три истории о раскрытых им делах, и среди них был эпизод, касающийся Бейонда Бёздея. Я уверен, многие из вас слышали о деле лос-анджелесского убийцы ББ, и именно о нём я собираюсь рассказать. Конечно, вряд ли когда-нибудь станет известно, какую роль в этом деле играл L и, что гораздо важнее, Дом Вамми, в котором я рос, пока мне не исполнилось пятнадцать, но, на самом деле, очень большую. L принципиально никогда не брался за дела, в которых было меньше десяти жертв или требовалось затратить меньше миллиона долларов, и именно это послужило причиной того, что он так поздно, хотя и очень активно, взялся за это небольшое дело в котором и было-то всего три или четыре жертвы. И именно по этой причине, как вы поймёте из дальнейшего повествования, дело о лос-анджелесском убийце ББ стало переломным моментом для L, для меня и даже для Киры. Оно стало важным событием в жизни каждого из нас.
Почему?
Потому что, во время работы над этим делом, Lвпервые представился как Рюдзаки.
Я не буду долго и подробно описывать, что Бейонд Бёздей думал, или как он совершал своё третье убийство, потому, что мне это не интересно, так же я пропущу первое и второе убийства, и начну свой рассказ с того момента, когда L, величайший детектив столетия, впервые заинтересовался этим делом. Ах, да, я и забыл. На тот случай, если эти записи попадут к кому-нибудь, кроме этого умника Ниара или убийцы-маньяка, мне, наверное, стоит представиться, хотя бы из элементарной вежливости в конце этого пролога. Я – тот, кто рассказывает эту историю. Для кого-либо, кроме этих двоих, моя личность вряд ли будет представлять интерес, но я вечно второй, лучший притворщик, погибший глупой, собачьей смертью - Михаэль Кейл. Когда-то я называл себя Мелло, и знали меня именно под этим именем, но это было давно.
Всё, что у меня осталось - это приятные воспоминания и ночные кошмары.
Глава 1
Глава 1.
Послание
Когда дело лос-анджелесского убийцы ББ было в самом разгаре, никто и не думал давать ему столь броское название. В средствах массовой информации оно было известно как дело соломенных куколок Вара Нингио или лос-анджелесские серийные убийства в закрытой комнате или как дело с не менее пугающим названием. Это, конечно, ужасно досаждало Бейонду Бёздею – убийце, о котором идёт речь – но, честно говоря, эти названия давали довольно подробное описание того, что происходило. Как бы там ни было, 14 августа 2002 года, на следующий день после того, как Бейонд Бёздей совершил своё третье убийство, в 8.15 по местному времени в своей квартире проснулась агент ФБР Наоми Мисора. Она продолжала неподвижно лежать на кровати, удивляясь, что заснула одетой, ведь обычно она так не поступала. На ней были тёмные кожаные штаны и подходящая к ним кожаная куртка. Прошлой ночью она несколько часов подряд гоняла по округе на своём мотоцикле в бесполезной попытке снять напряжение. Когда она, наконец, вернулась домой, она сразу рухнула на кровать и заснула, уже не заботясь о том, чтобы принять душ или раздеться. Хотя сейчас все считают, что именно Наоми Мисора раскрыла дело лос-анджелесского убийцы ББ, на момент этого расследования она была временно отстранена от своей работы в ФБР. Если верить официальным документам, она была просто в отпуске, но на самом деле она больше не могла выносить давления со стороны начальства и коллег. Отпуск, летние каникулы. Не думаю, что есть смысл выяснять, почему она оказалась временно отстранена. Зато абсолютно точно можно сказать, что дело было в Америке, Мисора была японкой и, к тому же, великолепным федеральным агентом, а ФБР – большой организацией…у которой не могло не быть доступа ко всей необходимой информации. Похоже, кто-то из её коллег был очень высокого мнения о ней, и это позволило ей работать в этой организации так далеко от дома. Но месяц назад, всего за один месяц до лос-анджелесских убийств ББ, она совершила большую ошибку, настолько ужасную, что сама долго не могла в это поверить, но именно эта ошибка послужила причиной того, в каком положении сейчас оказалась Мисора. И это была не та проблема, которую можно было решить, нарезая круги по улице на своём мотоцикле.
Мисора серьёзно подумывала о том, чтобы уволиться из ФБР, отбросить всю свою прошлую жизнь и вернуться в Японию. Видимо, какая-то её часть уже смертельно устала от всей этой бессмысленной работы, но чувство вины за совершённую ошибку, непосильным грузом лежавшее на её плечах, было сильнее этой усталости. Даже если бы не было давления со стороны людей, окружавших её – это было, в принципе, вполне выносимо – Мисора всё равно попросила бы дать ей отпуск.
Или ушла бы в отставку.
Мисора не торопясь вставала с постели, намериваясь принять душ после вчерашней ночи, когда заметила, что её лэптоп, лежащий на столе, зачем-то включен. Она никак не могла вспомнить, включала ли она его, в конце концов, она ведь только что проснулась. Могла ли она между делом включить его, когда вчера вернулась домой? А потом просто вырубиться, так и не выключив его? Она не помнила ничего подобного, но так как лэптоп был включен и скринсейвер работал, другого объяснения она не находила. С другой стороны, если у неё хватило сил включить компьютер, их должно было хватить и на то, чтобы раздеться. Мисора стянула с себя штаны и куртку, чувствуя при этом некоторое облегчение, встала с кровати, подошла к столу и пошевелила мышкой. Этого хватило, чтобы убрать скринсейвер, но то, что Мисора увидела, привело её в ещё большее замешательство. Основная почтовая программа была запущена и показывала, что ей пришло новое письмо. Она могла заснуть, оставив компьютер включённым, но вырубиться во время проверки почты? Всё ещё недоумевая, она кликнула по ящику входящих сообщений. Там было всего одно новое письмо от Рея Пенбера, нынешнего парня Мисоры, тоже агента ФБР. Он был одним из тех агентов, которые сохраняли о ней высокое мнение. Хотя это и не могло удержать его от попыток убедить её перевестись в более безопасный отдел каждый раз, когда что-нибудь случалось. Но, так как отпуск уже заканчивался, письмо вполне могло быть связан с работой, поэтому Мисора подошла к компьютеру и открыла его…
«Уважаемая Наоми Мисора.
Прошу извинить меня за то, что я связываюсь с Вами подобным образом.
Я хотел бы попросить Вашей помощи в расследовании одного дела. Если Вы согласны помочь мне, пожалуйста, зайдите на третий блок третьей секции сервера Funny Dish, 14 августа в девять часов утра. Он будет доступен ровно пять минут (Пожалуйста, разберитесь с файерволом сами).
L
PS: Чтобы иметь возможность связаться с Вами, я взял на себя смелость воспользоваться адресом Вашего друга. Это был самый просто и безопасный способ, так что, надеюсь, Вы меня простите. Вне зависимости от того согласитесь ли Вы мне помогать или нет, я настоятельно просил бы Вас уничтожить этот компьютер в течение двадцати четырёх часов после прочтения этого письма.»
Перечитав послание дважды, Мисора ещё раз проверила имя автора письма.
L.
Возможно, она и была временно отстранена от дел, но всё ещё являлась агентом ФБР, и, естественно, она узнала это имя – было бы очень странно, если бы она не узнала. Она, конечно, рассматривала вариант, что Рей Пенбер, или кто-то ещё, просто неудачно пошутил, но почти сразу отвергла его потому, что не могла представить себе человека, настолько самоуверенного, чтобы подписываться подобными именами. Lникогда не показывался на публике, да и лично с ним никто не встречался, но Мисора знала несколько жутких историй о том, что случалось с детективами, пытавшимися выдать себя за L. Так что можно было с уверенностью сказать, что никто не осмелится использовать это имя, даже в шутку.
Итак.
«Вот чёрт!», - пробормотала она и отправилась в душ в надежде смыть всё напряжение и усталость прошлой ночи. Она высушила свои длинные чёрные волосы и выпила кружку горячего кофе.
Но она только делала вид, что раздумывает над предложением L - на самом деле у неё не было выбора. Ни один агент ФБР, особенно имеющий не высокое звание, никогда не подумал бы ответить отказом на просьбу L. Но в данный момент у Мисоры сложилось не самое благоприятное впечатление о великом детективе, и поэтому она позволила себе для вида поколебаться, чтобы только потешить своё самолюбие. Причины такого поведения становятся понятны, если принять во внимание обстоятельства и характер Мисоры. Теперь стало очевидно, что её лэптоп оказался включен, потому что Lего взломал, и её очень расстраивало то, что она должна была вот так просто уничтожить совсем новый компьютер, купленный всего месяц назад.
«Мне, наверное, следует….Я имею в виду, что я, конечно, соглашусь, но…»
У неё просто не было выбора.
Где-то около 8:50 Мисора села за свой лэптоп, которому оставалось жить уже менее двадцати трёх часов, и начала делать всё то, о чём её просил L. Она не была таким уж хорошим хакером, но кое-какие базовые знания она получила при своей подготовке как агента ФБР.
Как только Мисора зашла на сервер, весь экран её компьютера вдруг стал белым. Мисора моментально насторожилась, но, заметив в центре экрана огромную каллиграфически выведенную букву L, расслабилась.
«Наоми Мисора», - через некоторое время из динамиков лэптопа раздался механически измененный голос. Но именно этот голос был голосом L, который знали в любом отделе расследований. Мисора уже слышала этот голос раньше пару раз, но сейчас он впервые обращался лично к ней. Всё происходящее казалось ей каким-то нереальным, как будто её имя произнесли с экрана телевизора. Не то чтобы у неё был подобный опыт, но ощущения, скорее всего, были бы такими же.
«Это L»
«Здравствуйте…», - начала было Мисора, и потом только поняла, насколько это бессмысленно. В её лэптопе не было встроенного микрофона, поэтому, конечно, он не мог её слышать.
Вместо этого она набрала на клавиатуре, - «Это Наоми Мисора. Для меня большая честь беседовать с Вами, L». Если её связь с сервером была надёжной, он должен был получить это сообщение.
«Наоми Мисора, Вы достаточно хорошо осведомлены о расследовании недавнего убийства в Лос-Анджелесе?»
L сразу перешёл к делу, не обратив никакого внимания на её слова, скорее всего потому, что должен был закончить к 9:05, но его манеры и полная уверенность, что Мисора будет сотрудничать с ним, что, конечно же, было правдой, задевали её гордость. Мисора позволила себе довольно сильно ударить по клавиатуре.
«Я не ещё не настолько опытна, чтобы отслеживать расследования всех убийств, происходящих в Лос-Анджелесе»
«О, зато я достаточно опытен», - он ответил на её сарказм не без гордости.
«Я имею в виду серийные убийства», - продолжил L, - «третья жертва была обнаружена вчера, и я думаю, не последняя. Новости HNN уже назвали это дело делом соломенных куколок Вара Нингио»
«Делом соломенных куколок Вара Нингио?»
Она не слышала ни о чём подобном. Она была в отпуске и избегала подобных новостей всеми силами. Мисора жила в Японии до тех пор, пока не окончила среднюю школу, и знала что такое Вара Нингио (У японцев есть свой аналог вуду-кукол, которые называются wara-ningyo. Их можно бить, а можно и колоть иголками. Такие куклы традиционно изготавливаются из соломы), но когда она услышала эти слова, произнесённые на английском, они показались ей какими-то незнакомыми.
«Я хотел бы раскрыть это дело», - сказал L, - «Я хочу арестовать убийцу, но для этого мне очень нужна Ваша помощь, Наоми Мисора»
«Но почему моя?», - набрала Мисора, это можно было понять и как «Зачем Вам понадобилась моя помощь?», и как «А почему это я должна Вам помогать?», но L без колебаний выбрал первый вариант. В его ответе звучал не прикрытый сарказм.
«Ну, наверно, потому, что Вы опытный следователь, Наоми Мисора»
«Но я в отпуске!»
«Я знаю. И это, по-моему, очень удобно»
Он сказал, три жертвы.
Конечно, всё зависит от того, кем были эти жертвы, но из того, что L сообщил ей об этом деле, Мисора сделала вывод, что эти убийства слишком незначительны, чтобы ими занималось ФБР. И именно поэтому он обратился к ней, а не стал действовать через директора ФБР, но всё это было так неожиданно. И у неё совсем не было времени, чтобы всё это хорошенько обдумать. Но его вполне хватило на то, чтобы она задумалась, зачем L взялся за дело, на которое ФБР даже не обратило внимание. Но, конечно, он вряд ли ответит ей на этот вопрос через компьютер.
Она бросила взгляд на часы – у неё оставалась ещё одна минута.
«Хорошо, я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь Вам», - набрала Мисора.
Lсразу же ответил, - «Спасибо. Я знал, что Вы согласитесь»
Не похоже было, чтобы он действительно был ей благодарен.
Хотя, возможно, ей так показалось из-за механического звучания его голоса.
«Позвольте объяснить Вам, как мы будем связываться в дальнейшем. У нас почти не осталось времени, поэтому я буду краток. Во-первых…»
Во-первых, ей следовало знать некоторые основные факты по делу Лос-анджелесского убийцы ББ. Тридцать первого июля 2002 года, в спальне своей небольшой квартиры на улице Инсист-стрит в Голливуде был убит мужчина. Его звали Белив Брайдсмейд, он жил один и работал внештатным журналистом. Он писал статьи для десятка журналов под разными псевдонимами и был довольно известен в своей среде - это, конечно, не имело особого значения, но в этом деле надо было быть очень аккуратным со всеми фактами. Он умер от удушья. Сначала он бы приведён в бессознательное состояние с помощью каких-то лекарств или наркотиков, а потом задушен со спины чем-то на подобии верёвки. Не было никаких признаков борьбы, на это указывали все факты – похоже, Белив совсем не сопротивлялся. Следующее убийство произошло четыре дня спустя, четвёртого августа 2002 года. На этот раз в деловой части города, в квартире на Третьей Авеню. Убитой была девушкой по имени Квортер Квин. В этом случае жертва была забита насмерть, её череп был пробит в области лба чем-то длинным и тяжёлым. И снова, жертву накачали наркотиками, и она была без сознания до самого момента смерти. А что касается того, почему оба убийства были признаны делом рук одного человека…, ну что ж, любой, кто видел места преступлений, сразу уловил бы связь.
На стенах комнат, где были совершены убийства, были прибиты соломенные вуду-куклы. Эти куклы ещё назывались Вара Нингио.
Четыре такие куклы были найдены на Инсист-стрит.
Три – на Третьей Авеню.
Все они были прибиты к стене.
Об этих куколках, Вара Нингио, было упомянуто в новостях, поэтому была вероятность, что второе убийство мог совершить подражатель, но некоторые другие детали заставили полицию рассматривать дело о серийном убийстве. Но, если это действительно было так, то тогда сразу возникал один важный вопрос - не было совершенно никакой связи между Беливом Брайдсмейдом и Квортер Квин. Ни у одного из них в телефоне не был записан номер другого, и ни у одного из них не была обнаружена визитка другого, к тому же, у Квортер Квин не было телефона, да и визиток тоже, потому что она была тринадцатилетней девочкой. Какое вообще она могла иметь отношение к сорокачетырёхлетнему профессиональному внештатному журналисту? Если какая-то связь и была, то только через её мать, которой не было в городе, когда произошло убийство. Но, учитывая разницу в месте проживания и круге общения этих двух людьми, трудно предположить, что между ними могла быть хоть какая-то прочная связь. Говоря языком старого детективного романа, существовало некое недостающее звено между ними – никак не удавалось установить связь между жертвами. Расследование полностью сконцентрировалось на поиске этого звена, но девять дней спустя, тринадцатого августа 2002 года, когда средства массовой информации уже успели окрестить это дело делом соломенных куколок Вара Нингио, произошло третье убийство.
На стене было прибито две куколки Вара Нингио.
С каждым новым убийством их количество уменьшалось на одну.
Третье убийство произошло на западе Лос-Анджелеса, в доме рядом с Метрорейл Глас Стейшн. Убитую звали Бэкъярд Боттомслэш, банковская служащая двадцати шести лет – возраст, средний между возрастом первой и второй жертвы. И опять она была никак не связана ни с Беливом Брайдсмейдом, ни с Квортер Квин. Вряд ли они даже сталкивались на улице. Она умерла от потери крови - массивное кровотечение. Удушение, избиение и, наконец, нанесение ран – каждый раз, используя очередной способ убийства на своей жертве, он испытывал новые, противоестественные ощущения. И он не оставил ни одной улики, по которой его можно было вычислить, ни в одном из случаев. А при их отсутствии, единственное, что оставалось, это искать связь между жертвами, но так как ничего не было найдено, что довольно странно для такого типа убийств, после третьего убийства полицию ждал полный провал. В этом деле убийца обошёл полицию. Я нисколько не собираюсь превозносить Бейонда Бёздея, но в данном случае, мне кажется, ему стоит воздать должное.
Ну, что ж, помимо куколок, между всеми убийствами была ещё одна важная общая черта – все они произошли в закрытых комнатах. Совсем как в старых мистических романах. Детективы, расследовавшие это дело, не придали данному обстоятельству особого значения… но, когда Наоми Мисора получила от L файл с материалами дела, это деталь первая бросилась ей в глаза.
Пятнадцатого августа, на следующий день после получения послания от L, Наоми Мисора приступила к расследованию этого дела не как агент ФБР, а самостоятельно под руководством L. Мисора была отстранена от дел, поэтому у неё не было ни значка, ни оружия. Сейчас она была обычным человеком, без каких либо особых привилегий.
Но её это не особо беспокоило – Мисора была не из тех агентов, которые любят применять свою власть. Она была немного расстроена, и её умственные способности были в лёгком беспорядке – не самое лучшее состояние, чтобы браться за дело – но в этом отношении её эмоциональное состояние совпадало с эмоциональным состоянием L. Другими словами, Мисоре лучше было работать одной, а не в составе группы – её способности проявлялись ярче, когда она вела дела самостоятельно, избавившись от обязательств перед организацией. Это, в свою очередь, могло объяснить некоторое раздражение, которое она испытывала, начиная работать с L.
Но пятнадцатого августа, где-то около полудня она была на Инсист-стрит, месте первого убийства. Дом, где оно произошло, казался слишком большим для человека, который жил один. Мисора посмотрела на него, порывшись в сумочке, достала телефон и набрала один из тех номеров, которые ей дал L. Он был пятикратно зашифрован и был достаточно безопасен, причём как для L, так и для Мисоры, которая была временно отстранена от дел.
«L, я на месте»
«Хорошо», - механический голос ответил ей так быстро, как будто он ждал её.
Мисора на секунду задумалась, где находится этот L, откуда он ведёт свои расследования, но быстро поняла, что это в любом случае не имеет значения.
«Что мне теперь делать?»
«Наоми Мисора, Вы внутри здания или снаружи?»
«Снаружи. Я уже подошла к месту преступления, но ещё не входила»
«Тогда, пожалуйста, идите внутрь. Там должно быть не заперто. Я об этом позаботился»
«Спасибо»
Отлично подготовился.
Она стиснула зубы, подавляя желание съязвить в ответ. Обычно она считала предварительную подготовку вполне заслуживающим уважение занятием, но она и представить не могла, что можно подготовиться настолько.
Она открыла дверь и вошла в дом. Жертва была убита в своей спальне, а Мисора участвовала уже в достаточно большом количестве расследований ФБР и прекрасно представляла себе, где она может располагаться относительно входа. В домах такого типа спальня располагалась обычно на втором этаже. Туда она и направилась. С момента убийства прошло уже две недели, но в доме поддерживалась идеальная чистота – нигде не было ни пылинки.
«Но, L…»
«Что?»
«Согласно данным, которые я получила вчера, полиция, естественно, здесь уже всё осмотрела»
«Да»
«Не знаю, как Вам это удаётся, но у Вас уже есть все отчёты об этом осмотре»
«Да»
«…»
Не слишком уж информативно.
«Значит, мне вообще нет смысла здесь находится?»
«Есть», - сказал L, - «Я уверен, что Вы сможете найти что-то такое, что полиция пропустила»
«Ну что ж… всё ясно»
И слегка банально.
Это совершенно ничего не объясняло.
«Говорят, что иногда приходится по многу раз возвращаться на место преступления, так что это в любом случае не будет лишним. Прошло какое-то время с момента убийства, и могли всплыть какие-то новые улики. Наоми Мисора, в этом деле главное, о чём мы должны думать, это связь между жертвами. Что может быть общего у Белива Брайдсмейда, Квортер Квин и новой жертвы Бэкъярд Боттомслэш? Или никакой связи нет, и убийства просто случайны? Но даже, если они случайны, должна быть определённая логика в том, как убийца выбирает свои жертвы. Вот об этом я Вас и прошу, Наоми Мисора. Найдите недостающее звено»
«Я поняла…»
На самом деле она поняла только то, что все эти препирательства с L не заставят его стать менее скрытным и более разговорчивым, поэтому она решила не задавать слишком много вопросов. К тому же, она уже нашла спальню. Дверь открывалась вовнутрь и закрывалась на замок-вертушку.
Закрытая комната.
В комнатах, где произошли второе и третье убийства, тоже были такие замки-вертушки.… Было ли это той связью? Нет, информация об этом была в том файле. Полиция это уже заметила. L было нужно что-то ещё.
Комната была небольшой, но мебели в ней было мало, и она не казалась тесной. В центре стояла большая кровать. Помимо неё, в комнате было ещё несколько книжных полок. Они были заставлены в основном обучающими книгами по разным видам хобби и известными японскими мангами. Всё это указывало на то, что Белив Брайдсмейд использовал спальню исключительно для отдыха. Он, похоже, тщательно разделял работу и личное время – черта, не часто встречающаяся у внештатных журналистов. Возможно, его рабочий кабинет располагался на третьем этаже, думала Мисора, рассеяно глядя на потолок. Она решила проверить его позже.
«Кстати, Наоми Мисора. Что Вы думаете о том, кто стоит за всеми этими убийствами? Я хотел бы услышать Ваше мнение по этому поводу»
«Я не уверена, что мои мысли могут оказаться для Вас сколько-нибудь полезны, L»
«Любые мысли могут оказаться полезными»
«…»
Да?
Мисора немного подумала.
«Он - ненормальный», - она ответила, стараясь не столько подобрать слова, сколько пытаясь сформулировать то, о чём думала. Это было первое, что пришло ей в голову, когда она вчера читала присланный файл, - «Не только потому, что он убил троих людей, но…от каждого его действия это впечатление только усиливается. И он даже не пытается это скрывать»
«Например?»
«Например,…отпечатки пальцев. Ни на одном месте убийства не было найдено ни одного отпечатка. Они все были полностью стёрты»
«Верно…но Наоми Мисора, не оставлять отпечатков пальцев – это одно из базовых умений преступников»
«Но не до такой же степени!», - раздражённо сказала Мисора. Она была уверена, что L прекрасно понимает, к чему она ведёт, и просто проверяет её способности, чтобы он там не говорил. Пытается понять, сможет ли она работать от его имени, стать его инструментом. «Большинство людей, если они не хотят оставлять отпечатков пальцев, просто надевают перчатки или протирают все поверхности, до которых они дотрагивались. Но этот парень…он, похоже, вытер все отпечатки в доме. Во всех трёх домах! Сначала я думала, что он просто часто бывал в них и не мог с уверенностью сказать, до чего он дотрагивался, а до чего нет. Но, когда я прочитала, что он выкрутил лампочки и протёр все розетки, я поняла, что дело тут совсем в другом. Разве это можно назвать как-то, кроме как ненормальным?»
«Я согласен»
«…»
Да неужели?
«Итак, L, возвращаясь к тому, что я говорила до этого. Если он принимает такие крайние меры предосторожности, вряд ли у меня есть хоть какой-то шанс найти что-нибудь новое. Боюсь, что шансов почти никаких. Такие люди просто не допускают ошибок»
Ошибка.
На подобии той, которую она совершила месяц назад.
«Обычно подобные расследования начинаются с поиска ошибки, допущенной преступником, и от неё, как по цепочке, уже разматывается всё дело. Но я не уверена, что мы сможем найти подобную зацепку в данном случае»
«Нет, я тоже не думаю, что мы её найдём», - сказал L, - «Но что, если это будет не ошибка?»
«Не ошибка?»
«Да. Что-то, что он оставил преднамеренно. Если полиция этого просто не заметила,… то у нас появился бы шанс»
«…»
Преднамеренно оставлять улики? Такое вообще возможно? Нет, конечно же, нет – кто стал бы оставлять после себя нечто, что потом можно было бы использовать против него? Хотя... Теперь, когда он упомянул... Ведь у них уже есть две подобные зацепки. Первая – это куколки Вара Нингио, а вторая – замки-вертушки и запертые комнаты. Это были не ошибки, но их точно оставил убийца. Особенно последняя зацепка, так заинтересовавшая Мисору. Обычно убийства в закрытых комнатах совершались, когда убийца хотел, чтобы они выглядели как самоубийства. Но первая жертва была задушена со спины, вторую забили насмерть предметом, не найденным на месте преступления, а третьей жертве нанесли раны, а орудие, опять же, не нашли. Ни один из этих случаев не похож на самоубийство. Значит, совершенно не было смысла совершать убийства в закрытой комнате. Это была не ошибка, и это было ненормально.
Тоже было и с куколками Вара Нингио.
У неё не было ни одной мысли о том, что бы они могли означать.
Так как эти куколки использовались в Японии для наложения проклятий, некоторые люди строили дикие теории о том, что убийца – японец, или кто-то, испытывающий к японцам глубокую неприязнь. Но все они казались безосновательными, потому что такую куколку можно было купить почти в каждом магазине игрушек всего за три доллара.
Мисора захлопнула дверь и рассеяно защёлкнула замок-вертушку у себя за спиной. Затем она осмотрела все места, где были прибиты куколки Вара Нингио. Их всего было четыре. По одной на каждой из стен квадратной комнаты. Конечно, их уже забрала полиция, как важную улику. Но в стенах остались дырки, по которым можно было легко определить, где они раньше находились. Мисора достала из сумки шесть фотографий. По одной фотографии каждой из куколок. Одна фотография жертвы, Белива Брайдсмейда, лежащего на спине на своей кровати. На его шее чётко видны следы верёвки.
И последняя фотография.
Она была сделана не на месте преступления, а во время вскрытия. На ней была изображена обнажённая грудь Белива Брайдсмейда, покрытая большим количеством надрезов, явно оставленных ножом. Они не были очень уж глубокими, но располагались во всех направлениях. Согласно отчёту, они были нанесены уже после того, как жертва умерла.
«В сущности, когда убийца наносит телу такие бессмысленные повреждения, это обычно означает, что он испытывал к своей жертве острую неприязнь. Я не удивлюсь, если у внештатного журналиста, который мог взяться за любую работу, могло быть несколько врагов. Он часто писал для отделов светской хроники…»
«Но, Наоми Мисора, это никак не проясняет связь со вторым и третьим убийством. Обоим телам также были нанесены повреждения, никак не связанные с причиной их смерти. Фактически, с каждым убийством эти повреждения увеличивались»
«Возможно, он испытывал неприязнь только к Брайдсмейду, а остальные убийства совершил, чтобы замаскировать это. Или его настоящей целью был не Брайдсмейд, а одна из последующих его жертв, или две из трёх, и третье убийство служило лишь для прикрытия. А то, что повреждения, наносимые жертвам, лишь увеличивались, тоже может быть частью маскировки, или…»
«Вы хотите сказать, что убийца только притворялся, что выбирает своих жертв случайно?»
«Нет. Это всего лишь один из вариантов, заслуживающих внимания. Эта идея вполне могла бы объяснить наличие куколок Вара Нингио. Я имею ввиду, что он мог умышленно оставить их, чтобы доказать, что все убийства совершил один человек. Для этой же цели могли служить и закрытые двери»
То, что убийства были совершены в Голливуде, в деловой и в западной частях города, выглядело попыткой запутать следствия. Чем больше человек участвует в расследовании, тем беспорядочней оно становится. А убийство девочки было совершено именно для того, чтобы его приняли за психа.
«Притвориться ненормальным…что ж, сама мысль об этом уже достаточно ненормальна», - сказал L. Мисора удивилась, услышав от него подобное выражение человеческих чувств. Это произвело на неё впечатление, и она быстро вернулась к основной теме разговора, чтобы, если и не спрятать, то хотя бы замаскировать свою реакцию.
«Итак, L. Мне кажется бесполезным пытаться выявить какую-то связь между жертвами. Я думаю, полиция уже достаточно потрудилась над этим, и…честно говоря, мне кажется, что более полезным будет проверить тех, кто знал всех жертв. Я хочу сказать, что третья жертва, Бэкъярд Боттомслэш, скорее всего, участвовала во всех деловых операциях в банке»
«Но, Наоми Мисора» - вмешался L, - «У нас нет времени для праздных размышлений. Я уверен, что в ближайшее время произойдёт ещё одно убийство»
«Мммм…»
Он говорил вчера нечто-то подобное. Что будут ещё жертвы. Но на чём он основывался? То, что убийца ещё на свободе, делало это, конечно, возможным, но также убийства могли прекратиться и на трёх. Всё зависело от прихоти убийцы. Как следователь, она считала, что шансы на продолжение убийств вряд ли больше, чем пятьдесят на пятьдесят.
«Количество куколок Вара Нингио», - сказал L, - «Четыре - там, где Вы сейчас находитесь, три - в деловой части города, где произошло второе убийство, и две – там, где произошло третье, в западном Лос-Анджелесе. С каждым убийством их количество уменьшалось на одну»
«Да. И что это даёт?»
«Количество куколок всё ещё можно уменьшить на одну»
«…»
Ей следовало бы догадаться. Фактически, определённый смысл был и в том, чтобы увеличить их количество обратно от двух до четырёх и после этого остановиться. Если даже теория Мисоры была верна, и он убивал без разбора, только, чтобы скрыть свою настоящую жертву, то, чем больше жертв, тем более эффективным был бы этот план. Конечно, каждое новое убийство увеличивало риск, но, возможно, оно того стоило. Честно говоря, нельзя было с уверенностью сказать, задумывается ли убийца о том, что каждое убийство – это риск. Были случаи, когда убийцы считали, что само убийство – это уже достойная награда. И ненормально притворяться ненормальным.
«То есть, L, Вы считаете, что будет совершено ещё два убийства?»
«Вероятность этого составляет девяносто процентов», - сказал он, - «Я бы сказал сто, но всегда остаётся маленькая вероятность, что что-то помешает убийце продолжить своё дело. Возможно, девяносто два процента. Но, Мисора, если что-то всё же случится, будет не два, а только одно убийство. Вероятность того, что их будет пять, составляет всего тридцать процентов»
«Тридцать процентов?»
Совсем мало.
«Почему? Осталось ещё две куколки Вара Нингио… и, если он использует их для того, чтобы как-то отмечать свои жертвы…»
«Но в этом случае он не сможет оставить куколку рядом со своей пятой жертвой. Он перейдёт от двух куколок к одной, совершив своё четвёртое убийство. Эта куколка будет означать, что убийство совершил тоже человек, но…»
«О, я поняла», - сказала Мисора, морщась от собственной глупости. Конечно же, какими бы ни были мотивы убийцы, то, что он оставлял куколки Вара Нингио на местах преступлений, было частью его правил. Вряд ли он совершит пятое убийство, ведь тогда количество куколок будет равняться нулю.
«Вероятность того, что убийца так далеко не загадывает, составляет тридцать процентов, но это всё равно очень маловероятно. В конце концов, он ведь вытер розетки лампочек…»
«То есть всего будет четыре жертвы. Следующая будет последней»
«Нет. Третья была последней», - в голосе L, несмотря на его искусственность, чувствовалась решительность, - «Следующей жертвы не будет. Только не после того, как я взялся за дело»
«…»
Уверенность?
Или самоуверенность?
Ни на то, ни на другое Мисора последнее время не претендовала. Особенно в последние несколько недель.
На что похожа уверенность?
Что такое гордость?
Мисора больше этого не знала.
«Но мне нужна Ваша помощь, Наоми Мисора. Я многого ожидаю от Ваших исследований»
«Неужели?»
«Да. Пожалуйста, работая над этим делом, отриньте все эмоции. Мой опыт подсказывает мне, что важнее всего в подобных делах не позволять ничему отвлечь Вас. Представьте, что Вы играете в шахматы на льду»
«…»
По-моему, это называется кёрлинг.
«L, Вы знаете, что я сейчас временно отстранена от дел?»
«Да. Именно поэтому я и попросил Вас о помощи. В этом деле мне нужен профессионал, способный работать самостоятельно»
«Значит, Вы, вероятно, знаете, почему я временно отстранена?»
«Нет», - к удивлению Мисоры ответил он, - «Мне это не известно»
«Вы не пытались выяснить?»
«Мне это было не интересно. Всё, что имело значение, это то, что Вы достаточно профессиональны и в данный момент свободны – или есть что-то, что мне следовало бы знать? В таком случае я смогу это выяснить за минуту»
«Нет…», - сказала она, скривившись.
У неё было такое чувство, что весь мир знает о её промахе, но, оказывается, не знал даже величайший в мире детектив. Для него отпуск/отстранение от дел Мисоры всего лишь делало её «свободной». Вряд ли она когда-нибудь задумывалась над этим, но, похоже, у L было чувство юмора.
«Хорошо, L. Если мы хотим остановить четвёртое убийство, нам пора заняться делом. Что я должна сейчас сделать?»
«А что Вы можете?»
«Я могу сделать то, что могу сделать», - сказала Мисора, - «Я знаю, что уже спрашивала, но, если мне придётся снова осматривать место преступления… и искать что-то, что он оставил, что-то кроме куколок Вара Нингио… что я, собственно говоря, ищу?»
«Какое-либо послание»
«Послание?»
«Да. Этого не было в данных, которые я Вам вчера прислал, но двадцать второго июля, за девять дней до первого убийства, совершённого, как Вы помните, тридцать первого июля, лос-анджелесским полицейским управлением было получено письмо»
«Письмо?»
Кому оно было отправлено?
Лос-анджелесскому полицейскому управлению…?
«Оно как-то связано с этим делом?»
«На данный момент никто из детективов, расследующих его, это связи не заметил. Я не могу с уверенностью утверждать, но считаю, что она есть»
«На сколько процентов Вы уверены в существовании этой связи?»
«Вероятность составляет восемьдесят процентов»
Немедленный ответ.
«Отправитель неизвестен. Полиции так и не удалось выяснить, откуда письмо было отправлено. Внутри конверта лежал один-единственный листок бумаги с написанным на нём кроссвордом»
«Кроссворд, ха…»
«Не спешите с выводами. Он был настолько сложен, что никто так и не смог его решить. Конечно, стоит принять во внимание то, что им вряд ли занимались всерьёз. Но, в тоже время, можно предположить, что, если бы несколько полицейских взялись за это дело вместе, они вполне смогли бы его разгадать»
«Понятно. И?»
«В конце концов, они решили, что это был всего лишь розыгрыш, и кроссворд просто выбросили,… но вчера моя компьютерная сеть сбора информации, использующая некоторые иные каналы, помогла мне получить его копию»
«Вчера…»
Так вот почему его не было в том файле. Похоже, L продолжал своё расследование даже после того, как Мисора согласилась ему помочь.
«Я его разгадал», - сказал L.
Составляя такой сложный кроссворд, его автор явно пытался подчеркнуть своё превосходство. Ему это, наверное, ужасно не понравилось, подумала Мисора. Но вслух этого решила не произносить.
«Если я нигде не ошибся, то разгадкой этого кроссворда является место, где вы сейчас находитесь – адрес места первого убийства»
«Дом 221 по Инсист-стрит, Голливуд? Место, где я сейчас нахожусь? Но тогда это означает, что…»
«Именно. Он сообщил им, что готовится совершить все эти убийства. Но кроссворд был слишком сложен, и его никто не смог решить. А значит, он вряд ли мог играть роль всего лишь предупреждения»
«А лос-анджелесское полицейское управление не получало каких-либо ещё посланий в которых содержались указания на второе и третье места преступлений?»
«Нет. Чтобы быть полностью уверенным, я проверил весь штат Калифорния, но не обнаружил ни одного подобного письма или е-мейла. Я планирую продолжить поиски, но…»
«Тогда, может быть это всего лишь совпадение? Нет, вряд ли такое возможно. Если там содержится точный адрес, то тогда.… Но почему за девять дней до убийства?»
«Между вторым и третьим убийством также прошло девять дней. Четвёртое и тринадцатое августа. Возможно, убийце просто нравится число девять»
«Но между первым и вторым убийством прошло всего четыре дня…просто случайность?»
«Вполне правдоподобное объяснение. Но, похоже, стоит запомнить эти временные интервалы. Девять дней, четыре дня, девять дней. В любом случае, убийца информирует полицию о своих действиях. Даже если он просто притворяется, что делает это, есть высокая вероятность того, что в комнате оставлено некое послание, что-то, помимо куколок Вара Нингио»
«Хммм…ладно»
Нечто, оставленное преднамеренно.
Послание, разгадать которое будет намного сложнее, чем предназначение куколок Вара Нингио…что-то наподобие очень сложного кроссворда. Мисоре казалось, что она наконец-то начала понимать, зачем L понадобилась её помощь. Вряд подобную подсказку можно отыскать, не выходя из своего кабинета. Надо самому осмотреть место преступления, ко всему прикоснуться, но обычный человек для этого не подходит. Это должен быть профессионал, имеющий свою точку зрения в этом деле и способный взглянуть на место преступления с другого ракурса.
Но ей также казалось, что он слишком сильно на неё полагается. Если она должна быть ещё и глазами L… вряд ли такое под силу обычному агенту ФБР.
«Что-то не так, Наоми Мисора?»
«Нет… не важно»
«Хорошо. На этом давайте пока что закончим – много дел ждут моего пристального внимания»
«Разумеется»
Это был L, и, конечно же, он вёл расследования ещё нескольких сложных дел одновременно с этим, раскрывал преступления по всему миру. Для него это дело было лишь одним из нескольких расследований, которые он вёл параллельно. А как иначе он мог заслужить свою репутацию величайшего в мире детектива?
Величайший детектив столетия, L.
Детектив, бравшийся лишь за те дела, которые хотел раскрыть.
«Я буду ждать от Вас хороших новостей. Когда в следующий раз Вы позвоните мне, используйте, пожалуйста, номер пятой линии, Наоми Мисора», - сказал L и повесил трубку.
Мисора закрыла свой телефон и положила его обратно в сумку. Потом она отошла от книжных полок и начала своё расследование. В спальне ничего не было, кроме книжных полок и кровати, так что здесь нечего было больше искать.
«Похоже, Белив Брайдсмейд сам был довольно зацикленным на некоторых вещах, хотя, конечно, не так сильно, как его убийца…»
Книги располагались на полках очень плотно друг к другу, не оставляя зазора. Мисора пересчитала – их оказалось пятьдесят семь. Она попыталась вынуть один том, но это оказалось не так просто сделать. Одного указательного пальца было не достаточно, и ей пришлось использовать большой палец в качестве рычага, чтобы вытащить книгу. Она пролистала страницы, прекрасно понимая, что это бессмысленно. Она просто старалась занять руки, пока не поймёт, что ей делать дальше. Было бы легко и здорово, если бы послание было спрятано между страниц книги, но вряд ли стоило рассчитывать на такую удачу. Как и было отмечено в документах, все страницы были протёрты также как и патроны лампочек, не осталось никаких отпечатков пальцев – это заставляло предположить не только то, что убийца был крайне педантичен, но и то, что полиция уже просмотрела все книги. Можно было предположить, что в них не оказалось никаких посланий.
Или послание было представлено в таком виде, что полиция просто не заметила… что-то, похожее на обычную закладку с заключённым в ней каким-нибудь скрытым смыслом… Но, пролистав ещё несколько книг, она отказалась и от этой теории – в них вообще не было закладок. Похоже, что Белив Брайдсмейд ими просто не пользовался. Многих немного нервных читателей раздражает то, как закладка изгибает листы в книге.
… А, значит, даже самый разборчивый убийца вряд ли станет оставлять что-нибудь между страниц книги.
Мисора отошла от полок. Она взглянула на кровать, но там шансов найти хоть что-то было ещё меньше. Похоже, единственное, что оставалось, это убрать простыни и заглянуть под матрац. И ей даже не надо было просматривать документы, чтобы удостовериться, что полиция уже это сделала. Казалось совершенно невозможным спрятать послание на кровати так, чтобы полиция его не заметила.
«Под ковром… за обоями…нет, нет, и зачем ему понадобилось так прятать это послание? Он же хотел, чтобы его нашли. Никакое это не послание, если оно так и не было обнаружено. Он послал кроссворд в полицию… очень эгоистично. Он хотел, чтобы эта головоломка была сложной… чтобы доказать, что мы слишком глупы»
Он не старался их перехитрить.
Он насмехался над ними.
«Вы ниже меня», «Вам никогда меня не победить», - вот, что означают эти послания. А это значит,… он не пытается избежать поимки, не стремится к тому, чтобы всё шло как надо, он хочет чего-то большего… или его главная цель – посмеяться над нами? И кто эти мы? Полиция? Лос-анджелесское полицейское управление? Общество? США? Весь мир? Нет,… масштаб слишком маленький… это что-то более личное, индивидуальное. Итак, это послание… или что-то на подобии послания…Оно должно быть где-то в этой комнате… или, постойте-ка…»
«Здесь должно быть…» Это неверно.
Здесь может чего-то не быть.
«Что-то, что здесь должно быть, но его нет… отсутствие чего-то, что должно здесь находиться… куколки Вара Нингио? Нет, ими он всего лишь отмечал своих жертв, это не послание… спальня… конечно же! Владелец! Здесь нет владельца этой спальни»
Что-то упущенное, что-то, чего здесь больше нет.
Как, например, хозяина этой комнаты, Белива Брайдсмейда.
Мисора снова вынула фотографии и начала внимательно изучать те две, на которых было тело Брайдсмейда – один снимок был сделан на месте преступления, а второй – во время вскрытия. Если убийца оставил послание на теле, то это явно не следы от верёвки, а, скорее всего, раны, оставленные ножом у него на груди. Как Мисора и сказала L, в любом другом случае это было бы расценено, как личная вендетта, но сейчас, когда она всё обдумала, это не казалось ей настолько очевидным. На фотографии, сделанной на месте преступления, тело лежало на спине и было одето в футболку, на которой было несколько пятен крови,… но сама футболка была совершенно целой. А это значит, что, после смерти жертвы, убийца снял с него футболку, порезал тело ножом, а затем снова одел его. Будь это всего лишь злоба, он бы наносил порезы прямо сквозь ткань. Может, он по какой-то причине хотел, чтобы футболка осталась целой? Хотя, кажется, его не волновало, что на ней будут пятна крови,… да и футболка точно принадлежит жертве. Он всегда в ней спал…
«Если ты… посмотришь на них под правильным углом,…эти надрезы…становятся похожи на буквы… вроде бы…»
Таким образом, приходится постоянно вращать это изображение.
«V… C… I? Нет, M…ещё одна V… X? D и ещё три I в ряд… L? Это похоже на L… хммм… похоже, я начинаю понимать…»
Это можно было обнаружить, только, если знать, что искать. Это похоже на Кандзи (китайские иероглифы, используемые в японском письме, наряду со слоговой азбукой – прим. перев.) или на Хангул (Исконный алфавит Корейского языка называют Hangul (Хангул)– прим. перев.) – буквы алфавита составлены из простых линий и дуг, и любые произвольные знаки, оставленные ножом или ручкой, будут похожи на что-то конкретное.«В любом другом случае я бы расспросила бы детективов, занимающихся этим делом, спросила бы, что они об этом думают,… но сейчас у меня нет значка, так что об этом не может быть и речи. Конечно же, L предполагал, что у меня могут возникнуть подобные сложности»
Мисора начала понимать, насколько сложнее было работать в одиночку, полагаясь только на себя и не рассчитывая на помощь организации. Она всегда чувствовала себя в ФБР не на своём месте, но она только сейчас начала осознавать, насколько сильно полагалась на те ресурсы, которые оно предоставляло.
«Наверное, я должна проверить другие комнаты,… хотя это, по-моему, не имеет смысла. Но если он вытер все отпечатки пальцев в доме…», - задумчиво пробормотала она, разворачиваясь, чтобы выйти из комнаты.
Но вдруг ей в голову пришло, что в этой комнате было одно место, которое она ещё не проверила. Под кроватью. Его достаточно легко можно было пропустить, вероятней даже, чем пространство под ковром или за обоями – трудно было предположить, что полиция не проверила столь очевидное слепое пятно, но всё-таки стоило залезть туда и проверить, просто чтобы убедиться. Да и снизу она могла увидеть что-нибудь новое. Поэтому Мисора присела рядом с кроватью…
«… ?!»
Из-под кровати высунулась чья-то рука.
Мисора мгновенно отскочила назад, пытаясь подавить волну эмоций, вызванных столь внезапным поворотом событий, и сжав кулаки. У неё с собой не было оружия – не потому, что она была временно отстранена от работы, а просто потому, что у неё никогда не было привычки носить с собой пистолет. Если нет оружия, то нет и курка, не который можно было бы нажать.
«Что… нет, кто вы такой?», - прокричала она, стараясь, чтобы её голос звучал угрожающе. Но вслед за рукой появилась вторая, а за ней и всё тело – её крик, похоже, произвёл действия не больше, чем порыв ветра. Из-под кровати выбрался человек.
Как же долго…он там находился?
Он всё время был под кроватью?
Слышал ли он её разговор с L?
Голова Мисоры была забита целой кучей разных вопросов.
«Ответьте! Кто Вы такой?!»
Она засунула одну руку под пиджак, делая вид, что у неё там пистолет. Человек поднял голову. И медленно встал.
Чёрные волосы, и это был их естественный цвет.
Простая рубашка, полинявшие джинсы.
Он оказался молодым человеком с тёмными кругами под большими слегка на выкате глазами.
Худой, и, наверное, довольно высокий, но из-за сутулости он казался на две головы ниже Мисоры, и поэтому его пристальный взгляд был направлен снизу вверх.
«Рад встрече с Вами», - сказал он совершенно невозмутимо. Он согнулся ещё сильнее, - «Можете называть меня Риюзаки
И до кучи тогда стих по тетрадке, не очень конечно, но всё же...
стих
Полосатое рыжее счастье, двадцать капель - прости.
Шоколад горчит на губах точно кровь.
За нас выбирали нашу жизнь и пути,
Ну а мы выбирали свою смерть и любовь.
Разве он имел право? Разве должен он был выбирать?
Ты остался один, но сумеешь ли ты всё забыть?
Почему и за что мы должны были все умирать?
Кто ты теперь? Он? А себя ты сумеешь простить?
Ты теперь за него. Мне гореть, а кому-то лежать
На асфальте в пыли - он не должен был умирать.
Теперь уже ты ломаешь мой шоколад.
Молча смотришь в экран, не пытаясь играть.
Мы - подростки и дети. Он ушёл. Мы остались,
Чтоб продолжить борьбу за его идеалы.
Мы смогли, мы сумели, мы очень старались...
Только мне теперь с рыжим ничего не осталось.
В нашем детстве игрушки - пистолеты и паззлы.
Да кто им дал право направлять нашу жизнь?
Наши игры - как танец на заточенной стали.
А ведь мы бы могли бы, наверно, дружить.....
@темы: Death note, перевод, стихи, Архив, аниме, Another note, новелла